Ирина Зорина - Распеленать память

Испанского нейрохирурга Сиксто Обрадора, который стал потом и моим другом, – мы виделись с ним и в Москве и в Мадриде, – хотелось бы дополнить рассказом моей испанской мамы.

Когда Энрикета узнала от своей сестры, что в Москву впервые приедут испанские врачи, и когда она увидела в списке приглашенных на конгресс Сиксто Обрадора, она решила – вот ее шанс на возвращение!

Нынешнее поколение молодых русских, да и испанцев, не может себе представить, как в те времена в СССР иностранцы, – а тем более испанцы! – приехавшие из страны, с которой у нас не было дипломатических отношений при Франко, «охранялись» КГБ от любых контактов с «посторонними» людьми. Энрикета на свой страх и риск вечером пришла в гостиницу «Украина», где разместили участников конгресса, благо она сама походила больше на иностранку, чем на советскую женщину, так что дежуривший при входе гэбэшник не решился спросить ее документы.

Вошла в полупустой зал ресторана и сразу увидела в дальнем углу испанцев, оживленно что-то обсуждавших и не собиравшихся расходиться. Это ведь испанцы! Для них 10–11 вечера – время вовсе не для сна. Направилась к их столику (а сердце готово было выпрыгнуть из груди!), и вдруг из-за стола встал немолодой высокий сеньор и резко бросился к ней: «Кети, это ты?!»

Они не виделись 33 года. Но он сразу узнал ее, милую легкую Кети, в которую был немного влюблен в свои студенческие годы. Она была по-прежнему ослепительно хороша – все те же веселые озорные глаза – и невероятно элегантна. Энрикета сразу перешла к делу: «Я хочу вернуться в Мадрид. Понимаю, что этого чертовски трудно. Ты мне поможешь?»

И Сиксто Обрадор помог. Он был человеком огромной энергии, железной воли, ума и здравого смысла. Его знал весь медицинский мир Испании и Европы. Он работал в неврологических и нейрохирургических клиниках Бреслау, Лондона, Мехико. В Мадриде создал несколько нейрохирургических отделений. Был секретарем Испано-португальского общества нейрохирургов, обществ нейрохирургии Франции, Нидерландов, СССР; членом-корреспондентом Ассоциации нейрохирургов Америки, Италии, Скандинавии, Германии, Аргентины, Уругвая, Филиппин и др. Написал пятнадцать книг о проблемах нейрохирургии, в том числе первый учебник по нейрохирургии на испанском, изданный в Мадриде в 1951 году. С ним считались власти, его лично знал и почитал Франко.

Прошло три года. Не знаю, какие ходатайства и куда направлял Сиксто – сам он предпочитал никогда об этом не рассказывать, – только в 1969 году Энрикета Родригес получила от испанских властей разрешение на въезд.

Собирала я ее и провожала одна. По-видимому, из соображений конспирации ее сестра Ирена Фалькон предпочла остаться в тени. Прощались мы с Энрикетой навсегда. На таможне произошел комический инцидент. Мне уже не разрешали общаться с отъезжающей и тем более приближаться к ее ящику-контейнеру, который тщательно проверяли, и тут я совершила одно неосторожное движение.

– Стоять! – раздался окрик.

– Стрелять буду! – продолжила я и расхохоталась.

– А вы не смейтесь! Смеяться будете в другом месте, – одернул он меня.

Но в другое место меня не повели. Кети спокойно, вернее, относительно спокойно уехала: проверили у нее все – открывали каждую маленькую коробочку с сувенирами.

Конечно, она со страхом ожидала проверки на таможне в Испании. Но проверка была весьма поверхностной. Энрикета от радости не удержалась и спросила: «Почему вы ничего не проверяете?

– А зачем? – ответил ей молодой веселый таможенник. – Мы же знаем, что в Москве вас проверили и вытрясли все подозрительное.

В Мадриде ее предупредили о том, что она находится под надзором. Ей не разрешается никакая общественная и политическая деятельность, и все ее контакты будут отслеживаться, а сама она каждый месяц должна являться в полицию.

Так, в шестьдесят лет вернувшись на родину, начала она новую жизнь, начала практически с нуля. Не было своего угла, жила первое время у друзей, врачи устроили ее в медицинский журнал, и она переводила на пять языков (немецкий, английский, французский, русский и китайский) краткие аннотации статей на сложные научно-медицинские темы. Приходилось работать по двенадцать часов в сутки, чтобы скопить деньги. Несколько лет снимала, а потом купила скромную квартирку в неплохом районе Мадрида (станция метро «Просперидад», улица Кардинала Силисео). Это был и мой испанский дом до последних лет ее жизни.

Со временем, когда полицейский надзор несколько ослаб, поскольку не было отслежено никаких «подозрительных контактов», Энрикету, конечно, не без помощи Сиксто Обрадора и других ее друзей – врачей, занимавших важные посты в муниципальной власти Мадрида, приняли на работу в Consejo Superior de Investigaciones Cientificas (Высший совет научных исследований), некоторый аналог нашей Академии наук. Пригодились ее знания языков, библиографические навыки и умение быстро и хорошо писать. Она стала постоянным автором научного журнала «Арбор» и вскоре начала писать книгу о своем учителе Рамоне-и-Кахале.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Айзсарги – военизированное формирование в Латвии в 1919–1940 гг. Ред.

Из предисловия Сиксто Обрадора к книге Энрикеты Леви Родригес «Таким был Кахаль»: Rodriguez E. L. Asi era Cajal. Presentacion, por Sixto Obrador. Madrid: Espasa – Calpe, 1977. P.17–18.