Ирина Зорина - И

Я искала тебя на дорогах, выжженных солнцем,
Но на них лишь деревья бросали унылую пёструю тень.
И качаясь клонился к закату безрадостный, выцветший день,
Как увянув ромашка кивает поблекшим, иссушенным донцем.

Я искала тебя у причалов ветреных, хмурых,
Где тяжелое небо ныряло в прохладную мелкую зыбь.
Лодки тихо вздыхали да тоненько плакала выпь
О весне отзвеневшей в садах позолочено-бурых.

Я искала тебя среди тысяч случайных прохожих,
В бесконечном потоке бесцветных, смазанных лиц.
Я звала, но в ответ только крики встревоженных птиц,
Шум дорог и вопросы в глазах на твои не похожих.

Я искала тебя… Как же долго, как безнадёжно.
В веренице мелькающих дней, беспокойстве ночном.
И отчаявшись бросила небу: «Найти, увы, невозможно!»
Небо тихо ответило: «В сердце отыщешь своём».

Тонкой паутиной карамельной
Солнце оплело мой тихий двор.
На травы тускнеющий ковёр
Опадает лист. И точно вор
Бежит тёплый день испуганной газелью.

Сладковато-едко пахнет дымом
И костром сентябрьских цветов.
Лает пёс на стайки воробьёв,
Что слетелись к алым точно кровь,
Спелым гроздьям тоненькой калины.

В ясном небе плещется лазурь,
По лазури розовый кораблик
Мчится вдаль. Корзину теплых яблок
Я держу в руках, а руки зябнут
В ожидании дождей и зимних бурь.

Под ногами трещит вереск,
В поле стелется зыбкий туман,
Одинокий обветренный шелест
Пробегает по сизым холмам.

Будоражащий запах полыни
Терпкий, горький, как тонкая боль,
Льётся-гладит колючие спины
Бурых сосен за темной рекой.

Тишиной непомерной сражённый,
Опьянённый холодной зарёй,
Ты стоишь словно заворожённый
Этой гордой, немой красотой.

Вдруг проснётся разбойник ветер
И косматой тряхнёт головой,
Вмиг закружится всё на свете,
И закружимся мы с тобой.

Необузданный шар качнётся,
Побежит всё быстрей, быстрей…
Мы руками коснёмся солнца,
Если будем чуть-чуть смелей.

Глаза у тебя цвета моря
Холодного, неприступного.
Я в нём тону уже несколько жизней подряд.
Давай отмотаем время немного назад,
Я выловлю лучше осётра
Носатого, крупного,
Будем болтать с ним о звёздах и кораблях,
Об ушедших под воду мифических городах,
О закатах, восходах, о брызгах солёных волн…
И вернётся рыба в бескрайний морской простор.
А я снова буду стоять на краю твоих синих глаз.
В сотый раз
Потянусь к воде тонкой белой рукой
И навеки останусь, останусь навеки с тобой.

Прорастай во мне веткой жимолости
к самому сердцу.
Соловью в груди моей дай согреться.
Как в нежном детстве,
обнимай за шею,
я стану твоею
собачьей преданностью.

Расцветай во мне диким ландышем
по тонким предплечьям.
Не обещай долгого «вечно».
Сегодня в небе зажжется Путь Млечный,
просто меня люби
до самой рдяной зари,
до тусклой звезды растаявшей.

Пахнет ночью, звёздами и любовью
тоскливо-трепетной, хрупкой,
как тоненькая незабудка.
На мне всё та же синяя юбка
и старая брошь.
В свёртке бумажном душа. Заберёшь?
Увезешь её
в маленький дом без удушливых стен,
без замков, без дешёвых сцен,
без упрёков и затхлых норм…

Ах, всё вздор! Это вздор.

Давай выпьем ещё луны
из стеклянных стаканов без дна.
Я почти захмелела, а ты, как всегда,
останешься до вчера.
Зацветёт в жёлтом небе заря.
В ней не будет, увы, ни тебя, ни меня,
ни ночи этой, ни звёзд,
ни подслащенных временем грёз,
лишь торжественная тишина.
Будет слышно как где-то трава
прорастает тугим ковром,
как в белесом жасмине пчела
деловито гудит, и роса
льётся с бархатных лепестков…
Мы забыли так много слов,
или не было их совсем,
одна
несбыточная мечта
об ушедшей давно любви.

Помнишь, глаза мои цвета осени
с дождями поздними, яшмы ситцевой?
Журавль высоко, а синица вот,
в руках твоих, храни за пазухой.
Поливай в засуху рдяные настурции,
поезжай в Турцию,
там можно рахат лукума хоть унцию,
попробуй…
теперь без меня.

Помнишь, под крышей моей жила ласточка,
на грудке заплаточка грязно-серая,
точно снег весной?..
Так вот, нет её, больше нет её.

Скоро в саду поспеют яблоки,
потом двери наглухо,
придут холода…
мне будет опять не хватать тебя.
Ах, брось,
метель не боится калёной стужи.
Тебя ждут дома, и стынет ужин.
Я справлюсь, верь мне. Пока.

Горько-терпкий запах прелых листьев
Притаился, замер за углом.
Мелкий дождь по крышам босиком…
Я стою, стою без снов и мыслей.

Что-то тянет, ёжится внутри,
Будто ветер рвётся прямо в душу.
Клён-бездельник растопырил уши
И подслушал все мои грехи.

Я забыта здесь за перекрёстком,
И от холода дрожит промокший зонт.
Осень, стой! Ещё не твой черёд
Подниматься смело на подмостки!

Но тебе, конечно, дела нет
До беспечно брошенных укоров.
Осень-осень, вспыхнешь словно порох
И простынет невесомый след.

Я прошу тебя, не торопись
Пропускать прекрасные сюжеты.
Где твои злачёные монеты
И теплом овеянная высь?

Осень, где краса твоя рудая
И туман пылающих осин?
Пусть светило — рыжий апельсин,
Грея руки, сердце согревает.

Надышаться дай твоей тоской,
Такой пышной, праздничной, тягучей.
Едкий дым костра и грусти жгучей
Дай вобрать распахнутой душой.

Не спеши, дай вволю насладиться
Ржавых улиц мягкой тишиной.
Оглянись, я здесь, машу рукой
Тебе осень — огненная птица.

За моим окном вяжет осень
Для берёзки серебряной шаль.
Холодает, дровишек подбросим
И заварим яблочный чай.

Притаимся под пологом звёздным
И надышимся вволю хмельным,
Пряным запахом листьев и прошлым,
Улыбнёмся и погрустим.