Ирина Зорина - И

Пусть шумит золотой головою
Лопоухий, зардевшийся клён,
Пусть пылит семенами, листвою
Старый парк, а мы будем вдвоём.

Будем греться под клетчатым пледом,
Веселиться, шутить от души…
Время-время, ты мчишься к рассвету,
Но сегодня, прошу, не спеши.

Дом там, где звёзды рассыпаны
По небу над головой,
Где аромат сладко-приторный
С яблоньки льётся весной.

Дом там, где море синее
Лижет горячий песок,
Тянется даль равниною
С запада на восток.

Дом, где медведи белые,
Дом, где поёт соловей,
Дом, где подснежники первые
Всех самоцветов милей.

Дом, где туманы хмурые
Кружатся день и ночь,
Дом, где змеиными шкурами
Реки уносятся прочь.

Дом, где шажочки первые
Ещё неумелой ногой
Все мы когда-то сделали…
Дом там, где мы с тобой.

Этим утром небо кровоточило
На востоке алою зарёй.
Как-то мне кукушка напророчила
Жить до самой старости седой.

Куковала ты, кукушка, иль пророчила,
Только лес твой выгорел дотла.
Жмутся сны к окошку дома отчего,
Да в окошках голых пустота.

Время мчится будто заведённое,
Затирая прошлого следы.
Вместо леса, некогда сожженного,
Заалеют в будущем цветы.

Новый день запутается в шелесте
Молодой листвы, и точно мёд
Будет литься солнце томной спелостью…
Лишь кукушка больше не споёт.

Мы вместе связаны за руки, за ноги
Солнечным светом, небесным заревом,
Пеплом развеянным, травами пряными…
Мы вместе связаны, склеены, спаяны.

Пульс человечества в сердце зародыша
С точки отсчета и до бесконечности
Объединяет чужого и родича,
Бьется неистово пульс самой вечности.

Жизни дороже есть ли хоть что-нибудь?
Жизни противника, друга, знакомого.
Вертится мир, мы проходим всё тот же путь-
От заслужившего вдох к недостойному.

Небо врага разбиваем по совести?
Или пропущено что-то, не понято?
Мы начинали с конца читать повести,
Пыль принимая за чистое золото.

Всё позабыто, затёрто, исправлено
В мире, где правые борются с правыми.
Если свобода легендой затравлена,
Стоит ли быть столь усердно упрямыми?

Ты мне враг, или было так нужно,
Чтобы камнем стало в груди?
Уже здесь или ждет впереди
Гуманизм, поднимающий ружья?

Ты мне брат? Слышишь, молится поле?
Под ногами примялась полынь.
Ты мне брат или ты господин?
Пьеса сыграна, выбросим роли!

Ты мне друг, или клятвы напрасно
Разрезали ножом пустоту?
Сизый пепел прижался к мосту,
Когда солнце над миром погасло.

Плыть против течения,
Сердцем стучать в груди,
Чтобы иметь мнение,
Смелость приобрести.

Стоять на пороге без времени,
Телом врага закрыв.
Если нога ещё в стремени,
Значит, всё ещё жив.

Там, в неизвестном племени,
Брат может стать врагом…
Плыть против течения,
Быть наступающим днём.

Ухо приложу к миру,
Прислушаюсь к ударам сердца,
Вдруг, это моё бьется,
А его давно остыло.

Вдруг, его большие очи
Смотрят в глубину стеклянно.
Вдруг, вместо души у мира
Просто пустота только.

Я рискну, спущусь глубже,
Может быть, совсем исчезну,
На немом бескрайнем поле
Тресну многогранной призмой.

Слышишь мир? Скажи, дышишь?
Где твое резное сердце?
Я же часть тебя, а значит
Твоя душа во мне стучит.

Раз живой, держи крепче
Тонкую свечу из тлена.
Это жизнь моя, веришь?
Держи, пока не догорела.

В огромном, слишком шумном, набитом людьми городе
Так остро, болезненно чувствую своё одиночество.
Жизнь моя мчится и тянется в квартире-поезде —
Будкообразном шедевре современного зодчества.

Безучастные разговоры о погоде и кашляющей повседневности
С человеком на расстоянии вытянутой руки или бесконечности.
Я кажусь себе устаревшим элементом, артефактом древности,
Не способным отказаться от того, что сейчас не имеет ценности.

Столько яркого, броского вокруг, а при вскрытии только вакуум,
Бездонные океаны размером не больше, наверное, пригоршни.
Без фальшивой обёртки полмира трещит, издавая бессвязный шум
Лгуна-казино, оставляющего без выигрышей.

Я сама уже стала какой-то холодной, железно-каменной,
Пробираясь сквозь годы по этим бетонным улицам,
Но за стенкой гранитной душа может быть и раненой,
Даже если спина разучилась однажды сутулиться.

Ночь набрала светлячков горсти,
зовёт меня в гости
луна круглолицая,
поит парным молоком из блюдца…
Как мне вернуться, к тебе вернуться?

Окна открыть, а там ветви хрупкие,
робкими незабудками
тянется небо к ветвям тем кипенным,
не надышаться мёдом приторным,
не надышаться весной.

На подоконник теплом обласканный
нежными красками
бледно-лиловыми
тени ложатся безжизненно ровные.
Чувства без плоти совсем голые, стыдливо голые.

Снова бы рвать лепестки пальцами,
быть скитальцами,
в карманах хранить мотыльков бумажных
из пылких признаний почти настоящих,
из снов вчерашних,
где ты со мной.

Небо синих ирисов
падает на тополя,
в сизых ветвях
шумит ветер.
Ты пришёл ко мне на рассвете
с букетом весенних цветов.
Я ждала тебя тысячу снов.
Проходи.
Налить чаю или любви?
Любовь крепкая, точно вино.
На дне сердца, с краю души
я храню её так давно…
За тебя!
За твой голос и взгляд пью до дна,
до последней капли.
Больше руки мои не озябнут,
когда вновь придут холода,
долгих дней, ночей череда,
и метель…
Помнишь, мы были вместе в тот день,
полный снега, встреч и дорог.
А сегодня ты снова тот
беззаботный мальчишка.
Щелчок камеры, фотовспышка.
Да, конечно, оставь себе.
Тонет утро в талой воде.
Я безумно буду скучать.
Под кровать
в узкий ящик спрячу мечты
и измученное своё сердце.
Попрощаемся без сентенций.
Может, встретимся через сто лет
среди звёзд, синих лун и планет.
Оставляю тебе свой свет.
Пока.