Esther Kaye - Adoneinu Bar Yochai

– Рабби, он ест так много пирожков… Это не приличествует сыну столь великого ученого, как вы.

РАШБИ вновь посмотрел на испуганных евреев.

– Он ваш хлеб, что ли, съел?

– Нет, нет, мы не имели в виду это.

– Он съел изделия рук своей матери, он съел хлеб в доме отца своего, и при чем тут вы все? Почему ваши глаза ищут в моем сыне изъяны?

Они молчали.

– Идите же и извинитесь перед Элазаром.

Покорно и без возражений вся группа направилась обратно на кухню, где в окошке вился сладкий дым от печи, шел дух печной от всякой вкуснотищи.

– Прости нас, Элазар. Сними, пожалуйста, наших ослов с крыши.

Парень пожал плечами и, не вдаваясь в детали, встал и пошел снимать ослов. Перепуганные не меньше людей, ослы упирались, и снять их оказалось труднее, чем туда закинуть. Но он справился.

Отец защитил его в этот раз, но, по правде говоря, Элазар был и сам собою недоволен.

В Академию его не приняли, Тора ему в голову не влезала. На что он сгодится? Разве в грузчики податься?

Пошел он и нанялся в носильщики.

…А отец терпеливо ждал, пока судьба повернется по-иному, и верил в него. Просто – верил.

Работал Элазар грузчиком, переносил тяжелую поклажу, не жалея себя и как бы мстя себе за то, что бесполезен оказался для дела своего отца, позорит имя его для людей.

Однажды повстречал его старик. Предложил ему донести до одного места небольшой мешок. Элазар с радостью согласился, да еще и пошутил:

– Ты, дед, такой хлипкий, что я и тебя, и мешок твой запросто куда хочешь снесу!

Начал он путь. Однако поклажа почему-то становилась все тяжелее и тяжелее. Элазар заподозрил, что не простым оказался старик. Снял он его со спины своей, понес теперь только мешок. Но и мешок все тяжелел и тяжелел. Изнемогая и недоумевая, обратился Элазар к заказчику:

– Что за странная поклажа у тебя? Почему она меня перехитрила? Эдак я ничего не заработаю за весь день, только даром спину попорчу.

Сказал ему старец:

– Ты не своим делом занимаешься, сынок.

Элазар понял, что тут речь вообще не о поклаже, не о грузе, не о силе телесной.

– Не своим делом, понимаешь? – подчеркнуто повторил старик.

– Да не гожусь более ни для каких дел, папаша. – юноша сказал это с искренней грустью.

– Ты мог бы посвятить себя изучению Торы.

– Слушай, ты мне на нервы действуешь! Пытался я уже все это, говорю тебе! Никуда меня не приняли. Бестолочь я. Таким и помру.

– Я стану учить тебя, – промолвил старец многозначительно.

Он добился того, что парень доверился ему. Он имел некоторый опыт общения с людьми, он был пророком Элиягу, и такова была его работа: открываться избранным и указывать им их путь. Они стали учиться на пару.

Элазар удостоился раскрытия своих интеллектуальных способностей. Он стал быстро усваивать изученное. Однажды в Академии пронесся слух об его величии. Рабби Иегуда а-Наси, князь Израиля, узнал, что мимо него проходит некогда отвергнутый им ученик – Элазар, сын РАШБИ.

– Не поднимайте мне веки! – приказал он. В обычное время веки и брови ему приподнимали специальными орудиями, чтобы он мог видеть – до того они были заросшие! Однако на рабби Элазара, которого он не принял в иешиву на учебу, было ему смотреть неприятно, и он предпочел остаться с закрытыми веками.

Шел второй век новой, так называемой, эры. С разрушением Иерусалимского Храма человеческая история обнулилась, и теперь молодые поколения, похожие на ростки вокруг срубленного огромного дуба, только начинали самостоятельное существование. Одним из первых новшеств была идея записать все знания, всю традицию, прежде Устную, в виде Мишны и затем Талмуда. Этим и занимались ученые под руководством рабби Иегуды а-Наси, – того самого, который повелел, чтоб его веки не открывали – от смущения перед рабби Элазаром.

Элазар – возмутитель спокойствия – оказался достойным сыном своего отца.

И вот вместе с этим своим сыном РАШБИ оказался в изгнании. Но теперь уже были уже соратники.

Темой книги «Зоар» была любовь. Почти что земная, когда очень хочешь быть рядом с кем-то, не можешь жить без него. Сильное желание быть с кем-то явно прочитывалось из поэтических строк раби Шимона.

Этот «Кто-то» скрывался и выглядывал, появлялся, давал о Себе знать и снова исчезал. Раби Шимон, по сюжету, спасал мир от уничтожения и вмешивался в системы мироздания. Его соратники совершали загадочные прогулки и видели необъяснимые явления, на которые потом сама же реальность им отвечала. Кто-то засыпал под готовой обрушиться стеной: лишь стоило ему встать и отойти, стена осыпалась. Подобный случай спасения повторился, только со змеей в котомке. Как избежал ты смерти дважды? – спрашивали мудрецы простолюдина, с которым это произошло. «Я разделил свой последний хлеб с товарищем», – пожимая плечами, отвечал человек.

– Значит, оказание милости избавляет от смерти, – делали вывод мудрецы и записывали его в свой Учебник Жизни. Писал в основном рав Папа. Хотя всего учеников РАШБИ было десять.

Они учились у самой жизни, делали заключения, наблюдая за происходящим. «Зоар» – это Сияние высокого внутри самого простого.

В каждой истории «Зоара» несколько смысловых пластов, учение поднимает читающего по спиральной окружности, снова и снова открывая новый взгляд на прочитанное. Материал связан с недельными главами Торы, иногда, однако же, связь не очевидна, тем это интереснее.

Раби Шимон и его сын Элазар задолго до написания обсуждали и задумывались над темами «Зоара», когда прятались от римского императора в пещере под Пекиином в Галилее, их обучал сам Элиягу-пророк, стояли они по горло в почве, одежду свою сложив в гроте, чтобы она не испортилась – мало ли когда придется ее снова надеть! Кожа их была искорежена, и выйдя по прошествии 12—13 лет, первым делом направились они в целительные источники Тивериады, чтобы излечиться. Императора уже не было, им сообщил об этом Небесный Глас. И все же их несоответствие миру не позволило им выйти сразу через 12 лет из заточения, так как сразу при выходе увидел раби Шимон землепашца-еврея и не понял: как можно пахать землю, когда ты – еврей и можешь сподобиться изучения высших тайн! При этой мысли взгляд его стал испепеляющим, и корова с пахарем сгорели вмиг. Сказал Всевышний: «Ты решил погубить Мой мир? Вернись обратно в свою пещеру!»

И таким образом, 12 лет превратились в 13.

Читая истории РАШБИ спустя полторы тысячи лет, молодой рабби Хаим Виталь думал: было ли это все по простому смыслу? Неужто действительно отец и сын стояли по горло в сухой, кремниево-известняковой почве столько лет? Неужели дерево рожковое по субботам давало им плоды финиковой пальмы? Неужто они на самом деле спалили этого бедного пахаря и его скотину? Аналитик всегда жил в нем.