Татьяна Норкина - Пять синхронных срезов. Механизм разрушения

Сашка сокрушённо вздыхает: нарисовал, Тань, смотри – вот этой ручкой; он наклоняется и показывает мне в билете признаки фальсификации.

– Саш, а рубль ты сможешь нарисовать? – зачарованно спрашиваю я.

– Да всего один раз нарисовал… Соседу был должен рубль… Мне просто лень было выходить из дома, разменивать… Пришлось нарисовать.

– А он заметил?

– Да он даже не посмотрел на него, в карман положил… Но потом я признался, что пошутил.

Так что он может нарисовать вам всё, что угодно, и тут же в этом признается. Говорят, Александр даже портреты однокурсников рисует; но я видела лишь один – его друга Дзе, ничего особенного, фотография и фотография; только синей шариковой ручкой на одинарном листочке в клеточку.

Бывают такие маленькие аудитории, на две учебные группы. На кафедре звероводства, например, такая аудитория; мы в ней теряемся, как в лесу. Для биофака, для товарофака предназначенные. И вот однажды волею учебной части лекция по физиологии была назначена в такой маленькой аудитории, которую и нашли-то для нас с большим опозданием.

Вы никогда не видели Мещерякову во гневе?!

Время лекции идёт, а этот зоофак никак не может рассесться! Стулья носят откуда-то! Не помню, что я сказала, шепоточком, разумеется, кому-то; я была уже вполне готова слушать лекцию, аккуратно записала заголовок:

Но никакого маммогенеза ни у кого потом я не могла найти, а мне очень нужно было; в книге было написано мало и немного не так, а Наташа сидела далеко, неудобно, тесно, и совсем не писала ту лекцию. Так что зря, конечно, Мещерякова велела мне выйти.

Очень жаль, что я не видела, как она смотрит в тот миг именно на меня, и всё огорчение от неорганизованной лекции выражается в том, что преподаватель велит мне удалиться. Это звучит в высшей степени неожиданно и несправедливо, но я быстро молча выхожу. Пустые коридоры главного корпуса мало меня радуют; теперь я иду, куда мы вечно не успеваем – в буфет, в столовую, в книжный магазин.

От нечего делать вспоминаю, как на первом курсе Пылёв однажды велел выйти с лекции Нине Баглай: она смеялась очень громко, никак не могла остановиться, и я даже почему-то прекрасно помню, где она сидела во второй аудитории: с левой стороны, очень близко, во втором, или даже в первом ряду. Староста курса стал отчитывать Нину за это на общем собрании курса, он был строг, сердит и недоволен, но в конце отчитывания совершенно неожиданно улыбнулся.

Не иду лишь в читальный зал, я что-то совсем забыла туда дорожку. Побывав везде, на переменке решаю проникнуть контрабандой на запретную для меня лекцию, на второй час; хоть пол-лекции запишу! Словно угадав мои намерения, из аудитории в коридор неспешно выходит Алексей Исаев и говорит мне совсем не обидно, а сочувственно.

Но безапелляционно, веско:

– Танюша, иди обедать.

Теперь уж я иду в общагу.

Гомеостаз. На биохимии – химические реакции этого жизненно важного механизма поддержания постоянства внутренней среды организма. Каким образом нейтрализуются лишние кислоты, какие при этом происходят химические реакции. Лишних, ненужных щелочей в организме тоже не должно быть, щёлочи связываются, нейтральные соли постоянно выводятся из организма с мочой. Факторами устойчивости организма, таким образом, являются органические кислоты и щёлочи, в их оптимальном соотношении. В каком случае может произойти сбой в механизме поддержания гомеостаза? При постоянном преобладании кислот или щелочей в организме, а также при резком значительном превышении их оптимального уровня.

– Поэтому – не увлекайтесь – пожалуйста – беляшами – а то – я это знаю – вы очень любите их! – Инна Фёдоровна несколько раз обводит указкой на доске во второй аудитории формулу соли, выводимой из организма с целью поддержания гомеостаза.

Омётова гневно стучит указкой по центру воображаемого эллипса и вдруг отпускает нас с лекции на полминуты раньше. Мы такого никак не ожидали; аудитория мигом пустеет. Преподаватель – в белом халате, красивая, статная, умная – не спешит, вежливо пропуская нас, и выходит за нами.

Она никогда не берёт с собой на лекцию никаких записей.

Ах, горячие беляши за 16 копеек! Полжизни! Я могу сразу два или, нет, три съесть, и мне ничего не будет! Зачем Инна Фёдоровна напомнила!

На физиологии тоже упоминают гомеостаз, по времени почти одновременно с биохимией, и теперь всё делается совершенно понятным. Мне это очень нравится – не дадут забыть; при ответе на физиологии можно будет коснуться чуть подробнее биохимических реакций, продемонстрировать преподавателю свою небывалую эрудицию. И ещё на каком-то предмете, третий раз! не могу точно вспомнить, на каком именно, может быть, микробиология, поскольку разные микроорганизмы чувствительны к разным средам, и мне это всё очень нравится: получается этакий своеобразный стереоэффект.

Иду по коридору четвёртого этажа, вместе со всем курсом перехожу из аудитории в аудиторию – с лекции на лекцию, – энергично размахивая своей сумкой на длинных ремешках, осмысливаю услышанное, собираю в кучу свои знания.

Как хорошо, когда всё понятно!

Затем на физиологии подробно изучаем систему органов кровообращения. Факторов свёртывания крови – ни много ни мало – а целых 12! На лекции Мещерякова диктовала быстро, я едва успевала по привычке строчить, не вдумываясь. Один из факторов – низкая температура, ещё один – кальций, кажется, пятый, самый важный. Впрочем, важны все 12 факторов, они не заменяют друг друга, тромб образуется лишь при наличии каждого из них. На практике строго спрашивают; в учебнике почему-то перечислены не все; хотя о некоторых факторах – подробнейше, и как именно они действуют!

Называет фактор, отсутствующий в крови наследника русского престола цесаревича Алексея; сегодня науке известно, как этому заболеванию можно противостоять.

Преподавателю очень не нравится, что отвечает лишь одна студентка, и как раз та, что была недавно удалена с лекции, поэтому Мещерякова спрашивает Ольгу Спиренкову, мою соседку, но так, чтобы она смотрела бы в моей тетради. То есть эта тетрадь теперь уже не моя, а как бы общая ! Больше смотреть негде. Ни методичек, ни рабочих тетрадей кафедра своим студентам не предлагает. Нормальных новых учебников в библиотеке не хватает на всех, а в старых – этот раздел написан не так подробно. На эти старые книги просто смотреть страшно: почти все страницы повыдраны студентами на экзаменах и совестливо вложены обратно.

Мы почему-то дружно решаем, что всё это сотворил ветфак.

Все, как всегда, разъезжаются по домам на 7-е ноября, а я… тоже! Мне накануне прислали из дома денег, а я только что получила по почте стипендию. И я решила, что мама этим самым мне хотела сказать, чтобы я прилетела на праздники домой. А обмениваться телеграммами, и уж тем более письмами, было просто некогда. Дома я поняла, что это было случайное совпадение, никто меня не ждал.