Eva Mikula - Пустота Потери

Однако, психологически, когда мой успех начал расти, все чаще стали появляться его попытки нападений на мою самооценку: «Ты даже не знаешь, как все работает в Италии», фраза, уже услышанная в прошлом от другого человека по имени Фабио Сави.

С его точки зрения я не адекватна в итальянской системе; по умолчанию он знал ее лучше меня, и поэтому, прав только его образ мышления и его система действий. Меня это огорчало, он большой провокатор со склочным характером, обожал сцены в неаполитанском стиле. Однако я не предполагала, что подобное его отношение проявится и в домашних стенах в воспитании нашего сына. Я пыталась привить какие-то правила, чтобы не поддаваться на каждый запрос ребенка. Говорить иногда и «нет». Безусловно, всегда легче говорить «да» в текущий момент, но кто знает, когда он вырастет, что он начнет требовать, если привык иметь все, что хочет. Бьяджио растил его именно так и исключил меня из воспитательного процесса нашего сына. Так что папа был Богом, а мама занозой. Место и роль матери упразднены, меня отодвинули в сторону: «Многое мама не понимает, она жила в Румынии».

Дома я жила двойной драмой: исключенная как мать и лишенная любви. От Биаджио я видела, все меньше и меньше сочувствия, как женщина, я не чувствовала, себя любимой, не потому, что он меня совсем не любил, я уверена, что это его способ выражения, и в нем по своему, было очень много любви, но я почти ничего не воспринимала.

Жизнь, перипетии, боли, страхи оказали на меня влияние, никогда не сдаваться, не бросать дела на половину и не посыпать голову пеплом, для общего понимания и объяснения. Таким образом, слово «сочувствие» захватило меня. Оно захватило мои мысли, мою логику, и я принялась изучать его для понимания его смысла. Я осознавала важность аспекта этого человеческого бытия, его природу.

Почему я не воспринимаю любовь Бьяджо? В своем воображении я надела белый халат, шапочку с красным крестом и стала сестрой милосердия во спасение отношений, совместного проживания и семьи. Я наивно верила, что если я пойму проблему Бьяджио, то дам стимул нашим отношениям и сделаю все, что бы наш ребенок увидел гармонию между родителями и что они любят друг друга.

Я наивно полагала, что мы можем решить нашу проблему только таким подходом, без взаимного сотрудничества, что стало потерянной миссией еще на старте.

Так, после очередной ссоры, как всегда по банальной причине, я спросила себя: «И кому нужна роль сестры милосердия? Мне плохо. С ним или без него, что бы изменилось в моей жизни? Конечно, мы могли бы изменить ситуацию ради нашего сына, он больше не услышит криков родителей, которые ругаются». Мы, женщины, сталкиваемся с сильными мотивами, но знаем, что когда мы определяемся, то закрываемся, и с трудом возвращаемся на исходные позиции. Я так и сделала.

Наши друзья удивились, разумеется, резко критиковали меня. Я не могу сказать, что они не правы, Бьяджио, на самом деле, имел двойное лицо. Вдали от семейного контекста, от частной жизни, это действительно самый очаровательный, самый коммуникативный, самый ответственный, самый величественный и чуткий человек. Он мог заставить полюбить себя всех, что было его огромным достоинством.

Но со мной дома был совсем другой человек, и мне никто мне не верил. Одна моя подруга, даже говорила, что я вру, что невозможно, чтобы Бьяджио был таким, каким я описывала его во время наших дружеских бесед, пытаясь объяснить ей причины нашего расставания.

Чтобы она понимала, о чем я говорю, я украдкой записала, что говорил о ней Бьяджио, и заставила ее послушать: «А теперь ты мне веришь?» Она кивнула.

Я никому не объявляла войны, не подавала исков, не обращалась в суд за опекунством над нашим сыном, в соответствии с ситуацией я поддерживала отношения и открытый диалог, который работает очень хорошо и сейчас, хотя Бьяджио старался сделать все, чтобы я передумала и осталась с ним. Он все больше и больше баловал нашего сына. Он знал, что, поступая так, сын отвернется от меня и что, ради этого, возможно, я сделаю еще один шаг назад.

Бьяджио прекрасно понимал, что для меня создание семьи венец великой мечты. Я полагала, что у меня нет уверенности в привязанности, что меня любят. Даже в маленьких жестах.

Иногда достаточно одного слова, сказанного с восхищением: «Молодец!». Это не банально: желания искреннего комплимента мне не хватало всегда. С детства. Мне это нужно постоянно.

Сердце сжалось, как ни странно, для Бьяджио природа не провоцировала больше головной боли, а по вони римского асфальта он теперь не так уж и сильно скучал. Он ушел очень неохотно.

Я страдала от тишины, когда Бьяджо заранее приходил забрать ребенка на установленные сроки. У меня екало сердце, а если он попросил меня уйти раньше или когда не имел удовольствия приехать ко мне в назначенные дни. Как мать, я могла бы нанять адвоката, чтобы претендовать на свои права. Но это недопустимо для семилетнего ребенка: я продолжала проливать горькие слезы, пользуясь любым предоставленным моментом, чтобы побыть с ним и передать ему свою любовь, избегая ссор с отцом. Я говорила себе: Ева, годы идут, и когда Франческо подрастет, он поймет страдания, чтобы позволить ему жить безмятежным детством.

Время подтвердило мою правоту.

1

2

3

4

1. Ева Микула в ресторане “Ai Piani”, Рим 2004

2. Фотосессия Евы Микула, 2002

3 и 4. Ева Микула когда открыла ресторанный бизнес, 2002

Страх, разочарование, неуверенность. Финал истории с человеком, которого я узнала, ужасно отличался от того, что я думала о нем, когда по любви покинула Будапешт, чтобы последовать за ним в Италию. В действительности он оказался грабителем, убийцей. Арест, допросы, суды, полицейское сопровождение на слушаниях, скрытые тайны, и свидетели под защитой. Я была очень молодой, беззаботной и хрупкой. И потом круговорот жизни перевернул страницы моего существования. Эпизоды, истории следовали один за другим и, наконец, наступило многолетнее сожительство и желанный, но отсутствующий сын. Не знаю, что бы я отдала только за одно объятие, за любовь, я бы растаяла, если бы это случилось. Если бы он мне позвонил.

В один из вечеров, пытаясь отвлечься, я встречалась с подругой. Я нуждалась в сочувствии, поддержке, утешении и одобрении. Но, без лишних слов, я совершила колоссальную глупость. Я очень привязалась человеку отличному от того, кем он был в реальности, к мужчине, с которым у меня были отношения в конкретный период внутренней беззащитности. Внешне прелестный, он оказался человеком мало щепетильным и циничным. Сентиментальный мошенник, сумевший нанести мне удар, воспользовавшись моим эмоциональным положением. Действительно, он понял, в каком состоянии я нахожусь, и просто сделал вид, что любит меня, а я попалась на это.