Борис Шагаев - О театре и не только

– Санджи Каляевич, всё собирался… – Каляев не дал мне договорить и пригласил зайти в кафе «Спутник». А я ему говорю:

– Санджи Каляевич, там чачи нет.

Аксакал засмеялся.

– Запомнил чачу. Чаю попьём.

Пришли. Сели.

– Говорят, спектакль «Воззвание Ленина» хотят выдвинуть на госпремию, – тихо доложил аксакал.

– Не пройдёт. Не надейтесь, – сразу срезал я его.

– Да…– промямлил Каляев. – Как ты с Лёшкой, с Алексеем Урубжуровичем? Контачишь? – вдруг спросил аксакал. (Алексей Урубжурович Бадмаев был министром культуры).

– Не контачу, – сказал я и заказал сто грамм.

Каляев помолчал и сказал:

– Ладно. Уходим отсюда.

А на госпремию зарубили. Видимо, из-за меня. Я с министрами плохо жил. Каляев расстроился. Даже его авторитет не сработал.

Но Санджи Каляевич стал хорошо относиться к театру и актерам. Приходил к нам. Однажды сняли встречу с актерами в фойе на пленку. Аксакал был весёлым, довольным.

Через несколько месяцев его не стало. Мудрый Каляев был нашим болельщиком, советчиком. Жаль, в наше время нет такого человека. После общения с Каляевым и когда он ушёл ТУДА, я стал изучать его творчество, его жизнь. Особенно в последнее время.

Немного о его творческой биографии. Первое стихотворение «Ленин» написано в 1924 году, в день смерти Ленина. Ещё в 1932 году студент Саратовского университета был одним из авторов театрального представления «Улан зала» в Саратове. Он был актёром в роли джангарчи. Уже аспирантом был отозван в Астрахань в качестве директора техникума искусств. В 1936 году ему поручили создать калмыцкий театр и назначили первым директором театра и председателем Управления по делам искусства при Совнаркоме Калмыцкой АССР. Кстати, в 1937 году была постановка «Чууче» Б.Басангова. При населении города Элисты в 12 тысяч человек, спектакль прошел 35 раз. А в 2011 году при населении города 100 тысяч юбилейный спектакль «Басан Городовиков» прошел 7 раз. Чувствуете разницу? Зритель пошел бы на «Городовикова», но персонаж – директор В. Яшкулов так сварганил работу театра, что спектакль не увидел больше света. И на премьере не было ни афиш, ни растяжек, ни анонсов. И никому до этого нет дела. А с трибун, в газете все бряцаем о радении родного калмыцкого искусства. В 1937 году этих горе руководителей обвинили бы в буржуазно-националистическом вредительстве и расстреляли бы. Или, в лучшем случае, сослали бы на Колыму, или придумали бы другое наказание. А у нас процветает демократия, разгильдяйство, дилетантизм, самодурство в руководстве. А Каляева за то, что ратовал за калмыцкое искусство, обвинили в буржуазно-националистическом угаре и сослали на Колыму. Вот такие реалии.

Из протокола ХV областной партийной конференции, проходившей в Элисте 10-14 июня 1938 года. После выступления первого секретаря Калмыцкого Обкома партии И. Карпова о ликвидации буржуазно-националистической контрреволюционной организации в прениях выступали местные шовинисты, карьеристы и улусисты. Вот что было сказано о Каляеве С.К. выступающим А.С.: «Каляев С.К., бывший председатель комитета искусств при СНК, матёрый буржуазный националист, разоблачён и исключён из рядов ВКП(б). Каляев был активным членом буржуазно-националистической организации. Каляев обманным путём пробрался в партию. Враг народа Пюрбеев Анджур, будучи председателем ОИКа и так же секретарём ОК ВКП (б), усиленно восхвалял и создавал общественное мнение вокруг Каляева, якобы он является преданным большевиком, талантливым писателем. Пюрбеев Анджур писал о Каляеве в ряде своих отчетов ОК ВКП (б) и ОИКа. Так создавалась обстановка этому поганому отбросу человечества, врагу народа, и так он пробирался к руководству республики. Враг народа Каляев С. в своих произведениях протаскивал контрреволюционные идеи, открыто выступал против партии, советской власти. Так, например, ещё в 1929 г. в своём произведении «Беркут» уже в условиях советской власти он пишет, что печальная судьба постигла калмыцкий народ, его растерзают, что он вымирает и т.д. Несколько позже в период выселения крупных скотопромышленников, нойонов, зайсангов и кулаков он ведёт агитацию о том, что половина калмыцкого народа вымерла и что калмыкам необходимо выселяться в Маньчжурию. Каляев является одним из главных опор Пюрбеева Анджура. Враг народа Каляев С. развалил работу комитета искусств, калмыцкого театра, засорил состав артистов чуждыми антисоветскими элементами и добился разложения актёрского состава». (ЦПАИМЛ при ЦК КПСС ф. 17, оп. 10 д 382, стр. 7-8, 13 – 20).

Этот пленум произошёл в июне 1938 г. А за год до этого, в 1937 году уже был расстрелян в Сталинграде председатель СНК Анджур Пюрбеев, посажены писатели Каляев С.К., Эрендженов К.Э., Сян-Бельгин Х., Манджиев Н., молодой поэт Даван Гаря, секретарь обкома комсомола ВЛКСМ Ванькаев И., Пахутов Е. и другие. Первый секретарь обкома партии Карпов И. на ХV областной партийной организации бросил реплику: «Голову мы сняли (расстрел Пюрбеева А.), все нити в наших руках». Один доносчик хвастался, скольких он снял с партии и засадил.

Доложили: «На 1 мая 1937 года 1300 членов партии, кандидатов 858–2158, в том числе женщин – 322. 1938 год членов партии – 1237, кандидатов – 837, в том числе женщин 301». Маховик доносчиков работал отлажено.

Насколько Каляев С.К. развалил работу комитета искусств, засорил состав артистов чуждыми антисоветскими элементами, и добился разложения актёрского состава, не могу судить, потому, как фактов не нашёл. А вот что он махровый буржуазный националист, просто приклеили ярлык. В Калмыкии тогда ни буржуазии, ни капиталистов не было. Это вообще большой прокол в формулировке тех времён. По всей стране боролись с этими элементами. И то, что Каляев С.К. ещё в 1929 году в поэме «Беркут» писал о печальной судьбе калмыцкого народа, что нация вымирает, то это правильно. Ничего здесь буржуазного и националистического нет.

***

Секретарь партии Басан Мокунович Морчуков несколько раз проводил со мной «дружескую» беседу. Вступай, мол, в партию. «Да что вы Б.М. какой я коммунист? После «Ваньки Жукова» я никуда не ходок» – канючил я. «Ну, когда это было, 20 лет уже прошло. Ты поумнел, повзрослел» – не унимался Б.М. «Да какой там поумнел?! Поглупел. Не сознательный я элемент, вот когда коммунизм построят, вступлю». «Ну, ну. Козыри теряешь. Я за тебя пекусь. А то главным бы стал. Ладно, этот разговор никому». «Язык отрежут, не скажу!» – ерничал я. Басан Мокунович понял мой отказ и проворчал: «Все пацануешь». Так и сказал – пацануешь.

Почему-то я коммунистам, партийцам не доверял. Уж дюже они были двуличные. Как будто партийцы держались правила: ты мне, я – тебе. Ты меня партия двигай наверх, а я тебя прославлять буду.

Когда я работал с Каляевым над его пьесой «Воззвание Ленина» в 1971 г. в его творческом кабинете на Пионерской, дом, где сейчас «Гастроном-магнит», то мы часто беседовали обо всем. Он не однажды костерил женщин-коммунисток, которые тогда были на слуху у всех. Особенно 3-х женщин, которые занимали важные посты, но делов их никто не видел, не знал. Фамилии их указывать не буду. Не сделали они ничего такого, чтобы Республике стало легче и веселее. Наоборот, эти недалекие женщины оказались на плаву жизни за счет партии и, естественно, были в плену партийных догм. Решали вопросы с оглядкой – как бы чего не вышло, как бы не попасть под дышло. В повозке есть оглобля. Это объясняю тем, кто не знает и не жил в Сибири.