Борис Шагаев - О театре и не только

Мэтр: – «Мой новый приятель! Сторонник моего творчества!». Евстигнеев сделал одолжение, посмотрел в мою сторону. Я: «Здравствуйте!». А Евстигнеев Смоктуновскому: «Я на премьеру. Бывай». И зашел в служебный вход. Со Смоктуновским расстались просто, как и встретились. Сам не верю, но было. Я тогда был любопытным. Это сейчас стараюсь избегать лишних знакомств. То «дай сигарету», то «болею, выручай». Обстоятельства «И случай, бог изобретатель» помогли мне иметь такие общения с «богом» и «рабом» сцены. Если бы я просил аудиенции со Смоктуновским, уверен, отказал бы. Многие журналисты охотились годами за ним, безуспешно. Не гордыня, нет. Кризис у него был со временем. Более ста ролей в кино, театре, записи на радио, фирма «Мелодия», на студии научно-популярных фильмов, встречи со зрителями.

Наша встреча на Невском произошла на заре его популярности. Он проверял её на толпе. Вполне по-человечески. Там, на Невском он мог отказать мне шествовать с ним. Его поразило, наверное, что азиат говорит о нем, да не просто говорит, а хорошо. А в искусстве за всю историю СССР и России только один азиат поставил спектакль в МХАТе у Дорониной – якут Андрей Борисов «Прощание с матерой». И всё. Евреи, кавказцы допускаются к сцене, конечно, иностранцы. На азиата – негласные санкции. Еще этих не хватало!

Встреча на «Ленфильме» во МХАТе аналогично как на Невском, обстоятельства. Почему я рванул к нему на Невском? После «Идиота» в Ленинграде не все однозначно принимали его игру. И я ему первый, наверное, азиат сказал добрые слова о его работе. Мэтр не нуждался в моих костылях. Но такой был зов души у меня в тот момент. И не жалею об этом. А дальше уже производное от первой встречи.

Смоктуновский, это я понял, умел быть счастливым. У него был свой штрих-код, он был не стандартный. Он видел жизнь четче других. У него было боковое, внутреннее зрение. Природа обрекла на безграничность таланта. «Меня много в самом себе», – сказал он однажды. У него не было барабанных, псевдопатриотических, твердокаменных слов. «Мне нужен режиссер. Иногда меня заносит», – это также его слова. Открыто говорил свои минусы. Не корчил из себя мэтра. Уходил в иронию, когда отмечал что-то негативное. Но всегда присутствовала улыбка Деточкина и ласковая детскость. Его обвиняли в странности на сцене и в жизни. Но он был совершенно адекватным. Он мог сделать шутливое замечание крупному грузному актёру Вячеславу Невинному: «Ты все худеешь?». От обратного. Был по-своему «оригинальным», но не странным, не наивным. Он в жизни был Деточкиным. Кстати, после фильма «Берегись автомобиля» у мэтра украли машину, разбили. Вот такая ирония жизни.

После него осталась книга. Как он писал! Стиль, слог, слова не штампованные. Талант! Любил Пушкина. Часто говорил и думал о смерти. О бессмертии он сделал вывод: «Бессмертие. Если его нет в биологическом смысле, то оно существует в другом…». Смоктуновский умер в санатории им.Герцена, его не смогли спасти.

Но всю жизнь помню между листопадами дней, сказанное Смоктуновским доброе слово о нашем народе. И его изречение: «БЫТЬ ДОБРЫМ И ПОРЯДОЧНЫМ – ВЫГОДНО».

ИГОРЬ КВАША

С актером московского театра «Современник» Игорем Владимировичем Квашой меня познакомил актер театра «На Малой Бронной» Лев Константинович Дуров. С Дуровым знакомство произошло случайно опять же в Доме Актера. В старом здании, на улице Горького (Тверская). Все встречи и знакомства происходили в этом Доме в ресторане. Выходит из ресторана кавалькада актеров с театра «Малой Бронной», а впереди коренастенький Лев Дуров. Шел веселый, как вожак анархистов «Оптимистической трагедии». Разгорячённый, пиджак нараспашку, галстук набекрень. Подходит, протягивает руку и с ходу: «Привет! Ты что в командировке? Надолго? А я тут день рождения отмечаю с друзьями». Что-то еще спросил. Ответа не ждал. Что-то выпаливал, хлопал по плечу. Окружившие актёры думали, что я закадычный друг. Я с Дуровым знаком не был. Наверное, перепутал с кем-то из среднеазиатских актеров, а я воспользовался моментом. И сразу быка за рога:

– Лев Константинович, поздравляю! А как бы на «Отелло» попасть?

– Приходи завтра к служебному входу в театр. Без проблем – быстро проговорила знаменитость. Подошел Игорь Владимирович Кваша: – Лёва, поехали.

Дуров: – Знакомься, Игорек Кваша – и мы ударили с ним по рукам. – В общем, заходи, поболтаем, чайку попьем. Извини, едем хмель догонять, – и рванулся.

Так произошла «историческая встреча» для меня и произошло это никем не замеченным. Мираж, мистика. Спектакль я посмотрел. Лев Константинович играл Яго в постановке Анатолия Эфроса. Дуров провел меня через служебный вход, а актеры Николай Волков (Отелло), Ольга Яковлева (Дездемона), Мартынюк и другие смотрят на меня, а в глазах вопрос – опять этот Дуров привел какого-то «Кола Бельды». После спектакля покурили во дворе театра. Вот здесь живет мой друг пианист Святослав Рихтер, лауреат Ленинской премии, а там – художник театра, – заполняет паузу во время курева Дуров. Это как я в Элисте: вот тут живет мой друг Бадма-бухарик, а там хвостопад Васька Крюк.

В общем, познакомил Л. Дуров меня с И. Квашой при интересных обстоятельствах. Я звонил из телефонной будки возле театра. Стали стучать в будку. Я продолжаю разговаривать с Нюжгировой Л. со студии Горького о «государственных делах». А тут всё стучат в телефонную будку. Я решаю важные вопросы о стране, а мне мешают. Развернулся, а тут два народных артиста Дуров с Квашой. Я, конечно, узнал обоих. Стал извиняться, прогибаться, заикаться. Кваша зашел уже в будку звонить, а мы со Львом Константиновичем разговорились. Кваша вышел из телефонной будки. Дуров распрощался с Квашой, чмокнул его. Мне подал руку. -Заходи. Не теряйся! – прострочил на прощание и исчез в недрах здания.

Кваша вежливо так спросил: – Ты не торопишься? Проводи меня. – Конечно! – обрадовался я. Такая возможность побалакать с таким актёром. Поймали такси и помчались. Спросил, чем занимаюсь, откуда я. Сказал. Стал рассказывать про Кугультинова. – Мы приглашали Давида Никитича дважды в театр «Современник». До этого у нас всегда приходили Е.Евтушенко, А.Вознесенский, Б.Окуджава, не афишируя заходил А.Сахаров, Л.Гинзбург, мать Васи Аксенова. Мы же знали, кого приглашать.

А водитель такси все направлял зеркало в машине на Квашу. А Кваша все про Кугультинова дифирамбы пел. – Матерый человек! Мудрый! А какая память! Все время стихи наизусть говорил. Помнишь заставка была в передаче «Очевидное, невероятное» стихи Пушкина «О, сколько нам открытий чудных …», там же четверостишье было. А он махнул полностью. И сказал, что одну строчку не зачитывали, а это очень важно. Потом я посмотрел в сборнике и убедился, что Кугультинов был прав. Помнишь там …Разрешите курить? – спросил Кваша у таксиста. Хозяин машины, конечно, разрешил и мы запыхтели.