Павел Цапюк - Какнога

ощущение было такое, словно кожу чуть тянут вверх

совсем не больно, разве что чуть дискомфортно

я начал разговаривать с докторами

они отвечали мне

манипуляций я не видел, т. к. ниже моей груди стояла загораживающая обзор перегородка

вдруг кто-то прошел мимо стола и чуть задел мою ногу

левую! целую! ногу мою кто-то задел!

я сказал: стоп! сделайте это еще раз, пожалуйста!

они удивились: что сделать?

ногу, говорю, заденьте

ну пожалуйста, говорят, жалко, что ли

потом осталось только сделать несколько швов, и старший врач подошел ко мне, спросил, как я себя чувствую

я сразу попросил его пойти вниз и рассказать маме, которая ждала меня в палате

он согласился и ушел, предварительно распорядившись не везти меня в реанимацию, а сразу доставить в палату, т. к. от наркоза я уже отошел

меня привезли вниз, я еще на входе воскликнул: мама, я живой! все в порядке! нога на месте!

переложили на кровать совместными усилиями, ногу поместили на специальную шину, которая стала моей подругой на две с лишним недели

на оперированной поверхности была большая повязка

все было сделано так: на пересаженную кожу положили большое количество стерильной марли и, пришивая кожу, ниткой как бы прижимали эту марлю

потом в эту марлю шприцем брызгали всякие заживляющие средства

удаляли ее, сперва оставив нитки на швах, покрывая рану специальным «бубликом»: из бинта и ваты сворачивают – в стереометрии это называется «тор» – такое приспособление, которое, с одной стороны, закрывает рану от внешнего воздействия, с другой – позволяет ее забинтовать, но не непосредственно по коже, а над нею

когда меня привезли, я завел на коммуникаторе песню «Мария» «Маши и медведей»

почему-то именно ее мне было приятнее всего слушать в тот период, и я радовался, натыкаясь на нее на «Нашем» или «Максимуме»

теперь, понятно, я всегда вспоминаю тот октябрьский вечер, когда слышу ее

больше всего напрягали две вещи: туалет и ночной сон

смешно, но когда мне впервые после операции захотелось «по-большому», я на полном серьезе собрался было встать и пойти в туалет

этические моменты меня мало волновали в той ситуации адаптируешься и в определенном смысле теряешь стыд, свойственный человеку в нормальной обстановке: в конце концов, надо же как-то делать свои дела

просто физически неудобно было сидеть на пластмассовой утке, край которой был не шире полутора сантиметров

ну и еще я просыпался по ночам

таблетки снотворного хватало максимум часов до трех, после чего глаза открывались, а организм требовал, чтобы я как-то изменил свое положение

я был прикован к шине, на которой лежала нога, и мог принять три позы: либо просто лежа на спине, либо чуть повернувшись вправо, либо же чуть влево, в основном скрутив шею

но суть оставалась той же: я все равно лежал на спине, все, что могло затечь – затекало, и уснуть снова я не мог

иногда удавалось уломать дежурную сестру дать еще одну таблетку или сделать укол (лучше, конечно, первое) и как-то уснуть до утра, часов до семи-восьми

но на следующую ночь все повторялось

конечно, я мог потом задремать, глядя кино, днем, но тогда мне еще меньше хотелось спать ночью…

через две с лишним недели мне разрешили вставать

и шину забрали

нога смогла теперь лежать несколько разнообразнее, а вместе с нею и весь я – по ночам стало полегче, но я все равно каждый вечер клянчил снотворное и складывал его в тумбочку – только лишь на случай, если снова проснусь ночью

мне принесли сперва казенные костыли, потом мама купила в аптеке неподалеку собственный комплект

когда я встал в первый раз, костыли не понадобились

надо было сперва научиться просто стоять на правой ноге, пытаясь опустить левую

с непривычки в ноге стреляли сильные боли, и я довольно быстро возвращался в исходное положение, лежа на кровати

на следующий день я уже более-менее уверенно стоял, а еще через время я взял костыли и сделал первые несколько шагов по палате

потом до двери

потом по коридору до поста дежурной сестры – и обратно

поскольку у меня был с собой не только ноутбук, но и GPRS-модем [3] Напомню, это 2006-й год. , я смог вылезать в инет – скорость была низкая, связь плохая, но хоть как-то

15 ноября я писал большую статью по Трудовому кодексу для газеты «Акция», отправил очередной вариант главреду и решил снова прогуляться

прошел довольно бодро до сестринского поста и обратно, когда в ноге оторвался тромб и забил легочную артерию

выглядело все так: я добрался до палаты, присел, поднял ноги на кровать – и упал на подушку…

мне повезло несколько раз

во-первых, я не упал в коридоре, мог бы и сломать что-нибудь или повредить послеоперационную область

во-вторых, хотя мамы в это время и не было – она поехала оформлять для меня очередную квоту – в палате был сосед, Виталик, обычно проводивший все время у телевизора, в середине коридора, и находившийся там по несколько часов – сколько бы я пролежал, отключившись, пока кто-нибудь меня не обнаружил, неизвестно, а с обескровленным легким мне хватило бы минут пяти

когда я очнулся, передо мной был лечащий врач с нанашатыренной ваткой

я мог говорить только по слогам, на большее не хватало воздуха

в изголовье повесили баллон с воздухом, на лицо надели маску, появились реаниматологи

меня довольно быстро положили на каталку и повезли

в реанимации первым делом должны были установить подключичный катетер

врач никак не мог попасть в артерию

исколол мне всю грудь, я орал как резаный, а он просил потерпеть

наконец я предложил ему отдохнуть, с чем он и согласился

посовещавшись с коллегами, тот же доктор поставил мне катетер в яремную вену и мне стали вливать, в числе прочего, разжижающий кровь гепарин…

в реанимации была жуткая тоска

я почти не мог двигаться, почти ничего не видел четко, поскольку был без очков, и даже поднимать-опускать спинку кровати сам не мог, приходилось подзывать кого-то – потом, правда, навострился и наощупь давил заветную кнопку, ездил время от времени вверх-вниз

в палату никого не пускали, рядом лежали послеоперационные больные и приходили в себя

по утрам сестры делали влажную уборку палаты и влажной же тряпкой (другой, конечно) протирали и больных

ощущение мерзейшее, но хоть какая-то гигиена

посетителей туда не пускали, мама смогла прорваться всего один раз

самое же обидно заключалось в том, что на следующий день, 16-го ноября, была первая годовщина рождения сына, и я хотел поздравить жену, придумал ей такую красивую речь – и вместо этого попал в реанимацию