Гленнон Дойл Мелтон - Неукротимая

Мы все – билингвы. И пусть мы говорим на языке доктрин, нашим родным остается язык воображения. Говоря на языке доктрин, со всеми его «должно» и «не должно», «правильно» и «неправильно», «хорошо и плохо», мы активируем разум. Но не так, как нужно. Нам с детства промывают мозги всякого рода внушением. И чтобы выйти за рамки внушенного, нужно задействовать воображение. Разум придумывает оправдания, воображение – рассказывает истории. Так что вместо того, чтобы спрашивать себя, что хорошо, а что плохо, лучше спросить: «Что будет искренним и прекрасным?». И в ответ наше воображение воспрянет, благодарное, что к нему наконец-то обратились за советом спустя все эти годы, и выдаст нам свою версию.

Недавно мне написала Клэр. Она – адвокат, а ее отец – алкоголик. Она села писать мне письмо спросонья, и в голове у нее все еще слегка шумело после того, как ночью она решила «расслабиться» при помощи нескольких бокалов вина. Клэр написала, что большую часть времени живет в каком-то тумане и оцепенении. «Глен, у меня такое чувство, что я трачу жизнь впустую, – писала она. – Что мне делать?». «Клэр, придумайте самую прекрасную и искреннюю историю о том, какой могла бы быть ваша жизнь. И расскажите ее мне».

Саша писала мне про свой брак. Она вышла замуж за человека отстраненного и холодного, такого же, каким был ее отец. Большую часть своей жизни Саша из кожи вон лезла, пытаясь заслужить любовь мужа так же, как ее мать пыталась заслужить любовь отца. Она написала мне: «Я так устала и чувствую себя так одиноко. Как будет правильно поступить с моей стороны?». Я ответила: «Саша, вообразите, каким был бы самый искренний и прекрасный вариант брака, в котором вы хотели бы жить. Можете написать для меня историю о нем?».

А еще мне недавно написала Даниель, тридцатичетырехлетняя бывшая воспитательница детского сада. Она дни и ночи наблюдает за тем, как ее семилетний сын угасает у нее на руках, мучимый той же болезнью, которая три года назад убила ее первенца. День и ночь она сидит рядом с его кроваткой – кормит его, поет ему колыбельные, успокаивает его. «Я чувствую себя сломленной, Гленнон, – писала она. – Не знаю, что мне делать». Я написала в ответ: «Даниель, расскажите мне самую искреннюю и прекрасную историю об отношениях матери и сына, какую только можете придумать?». Они все мне ответили. Клэр написала историю про женщину, которая никогда не забивала на себя, приняла жизнь такой, какая она есть, и была опорой для себя и своих близких, и жила в моменте. Она так крепко поверила в свое видение, что начала ходить к психологу и смогла наконец дать выход той боли, которую пыталась затопить вином. Несколько месяцев спустя она снова написала мне и сказала, что ее новая жизнь намного труднее, но это правильные, полезные трудности. И по своей прежней она ни капельки не тоскует. Теперь, глядя на себя в зеркало, ей уже не хочется отвести взгляд. Она стала женщиной, которой не стыдно смотреть себе в глаза.

Саша несколько вечеров описывала на бумаге самый прекрасный и искренний брак, который только может себе представить. А потом неделю собиралась с духом отправить мне свою историю, потому что боялась делиться с кем-то посторонним своим внутренним миром. В конце концов она распечатала его и оставила у мужа на подушке. Он не упоминал о нем три недели, и это чуть было не разбило ей сердце. Пока однажды вечером она не нашла приглашение от своего мужа вместе отправиться в брачный ретрит. Оказалось, они оба способны были представить себе жизнь куда более прекрасную. И были готовы воплотить ее в жизнь.

Даниель, после того как я попросила ее придумать искреннюю и прекрасную историю о родительстве, написала мне из больницы сына. Она сказала вот что: «Гленнон, я обдумывала вашу просьбу всю неделю. Я могу представить себе тысячу куда более простых историй о матерях и сыновьях. Миллион – куда более счастливых. Но не могу представить жизнь искреннее и прекраснее, чем та печальная, которую я проживаю сама, сейчас, – про моих мальчиков».

«Как и я, Даниель, – ответила я. – Как и я».

Самая лучшая и настоящая жизнь – не обязательно самая легкая. Пора нам отказаться от ложных иллюзий.

Все эти женщины положили начало своей новой жизни, сперва – лишь в своем воображении. И вот как им это удалось: они с уважением отнеслись к собственной неудовлетворенности жизнью. Не отмахнулись от нее, не проглотили и не похоронили, не стали отрицать или перекладывать ответственность на кого-то другого, не велели себе прекратить истерить и быть чуточку благодарнее. Они услышали, как Понимание шепчет внутри: «Нет, все должно быть не так», и признали его правоту. Подержали немного в себе. А потом бросили себе вызов, озвучив этот тихий шепоток громко и вслух. И поделились своим недовольством с другими.

Когда же они созрели, чтобы перейти от того, как не должно быть, к тому, как должно, они набрались мужества, призвали на помощь свое воображение и рассказали и себе, и другим ту историю своей жизни, которую им предназначено было рассказать. Намечтали, каково это будет, если воплотить в жизнь то, как они сами видят правду и красоту. Отыскали чертеж самих себя, с которым родились на свет и о существовании которого напрочь забыли. Нащупали в себе незримый порядок – первоначальный замысел самих себя.

После – и это очень важно – они коснулись ручкой бумаги. Это – поступок человека, который действительно готов приступить к строительству новой, настоящей и прекрасной жизни. От замыслов к действиям перейти сложно. Всякому дизайнеру и архитектору известно, что задумку от воплощения отделяет очень большой шаг. И прежде, чем замысел станет объемным, ему для начала нужно стать хотя бы плоским. Так и незримый порядок вещей становится обозримым постепенно, шаг за шагом.

За все эти годы женщины часто присылали мне свои мечты, перенесенные на бумагу. Все они начинались со слова: «Для меня самая прекрасная и самая искренняя жизнь/семья/мир – это когда…»

Меня восторгает то, как сильно отличаются все эти истории. Это доказывает, что мы родились на свет не для того, чтобы тесто замешивать, мы не отлиты культурой по какой-то общей форме. Не существует волшебного универсального способа жить, любить, растить детей, строить семью, руководить школой, обществом или нацией. Эти нормы кто-то создал, и этим кем-то могли бы быть все мы, каждый или каждая из нас. Мы можем установить свои. Засунуть подальше старые и написать новые – свои. Построить жизнь из внутренних ресурсов, а не из внешних. Перестать спрашивать, чего хочет от нас мир, и спросить себя, чего хотим мы – для него. Не следить за тем, что происходит вокруг, а закрыть глаза и погрузиться в себя – пока не узнаем, что происходит у нас внутри. И высвободить силу, способную изменить жизнь, отношения и мир – силу нашего воображения. К счастью, у нас есть для этого есть целая жизнь, а этого вполне достаточно.