Гленнон Дойл Мелтон - Неукротимая

Давайте же поднимем из самых скрытых глубин своей души:

Самую прекрасную, самую настоящую жизнь, какую только можем себе представить.

Самую лучшую и искреннюю семью, какую можем вообразить.

Самый прекрасный и искренний мир, на какой только можно надеяться.

Перенесем их на бумагу.

Вглядимся в то, что написали, и осознаем, что это не просто пустые фантазии. Это – руководство к действию. Чертежи вашей жизни, вашей семьи и мира вокруг.

Пусть ваш незримый порядок вещей станет реальностью.

А мечты превратятся в план.

Чувства преображают наше внутреннее «я». Когда мы обладаем пониманием и пускаем в ход воображение, преображается внешний мир. Когда начинаешь жить миром внутренним, окружающий тоже меняется. И вот в чем загвоздка: без хаоса невозможно творение. Без разрушения – созидание. Чтобы построить новое, нужно сначала предать огню старое. Мы должны руководствоваться правдой и только правдой. И если эта правда сжигает веру, семью, бизнес, религию, индустрию, – значит, все это должно было пойти прахом еще вчера.

С чувством, пониманием и воображением наши жизни, семьи и сам мир становятся более искренними версиями самих себя. Рано или поздно. Но поначалу это очень страшно. Потому что, если мы однажды почувствуем, познаем и осмелимся вообразить нечто лучшее, то потом не получится развидеть, размечтать и разчувствовать. Обратной дороги уже не будет. Мы провалились в бездну – между недостаточно искренней жизнью, которую мы живем, и другой жизнью, более настоящей, но увы, существующей только внутри нас самих. «Быть может, безопаснее просто оставить все, как есть. Может, это и не та самая жизнь, но она тоже вполне ничего себе». Именно это вот «вполне ничего себе» толкает людей в бутылку, делает их раздражительными, озлобленными и в конце концов больными, а в итоге, лежа в тихом отчаянии на своем смертном одре, они будут задаваться вопросом: Каким бы человеком я мог или могла бы стать, какую семью завести и мир построить, будь я лишь капельку похрабрее?

Создание чего-то истинного и прекрасного возможно лишь при условии полного разрушения того, что было «вполне ничего себе». Возрождение невозможно без гибели. И как только в нас проклевывается видение более истинного и прекрасного устройства, сама жизнь тут же поворачивается вслед за ним, как за стрелкой компаса. Держаться за то, что потеряло былую искренность, небезопасно. И даже рискованно, потому что это верная смерть всего, чему было предназначено случиться. Мы живы ровно настолько, насколько готовы начать новую жизнь с абсолютно чистого листа. И она всегда будет стоить нам предыдущей. По-настоящему живой человек постоянно теряет то, кем он был, чего добился, во что верил и что считал истинным.

Я теряла индивидуальность, теряла веру и отношения – все то, что было больно терять. И поняла, что, живя по заветам чувств, понимания и воображения, я всегда буду что-то терять. То, что утратило в моих глазах былую истину и освободило место для того, в чем я уверена на все сто.

Долгое время я жила по заветам старых, как деревянный башмак, инструкций, которые собирала всю свою жизнь: как быть успешной женщиной и матерью, как построить крепкую семью, как укрепить свою веру. Я была так уверена, что эти заветы суть неоспоримая и универсальная Истина, что отдалась им вся и без остатка, даже не подумав для начала разобрать и изучить каждый из них. Когда же я наконец выудила их из своего подсознания и вгляделась повнимательнее, поняла, что эти заветы никогда не были Истиной – а всего лишь произвольным конструктом социальных ожиданий, навязанным мне культурной средой, в которой я обитала. Я так хотела угодить этой самой среде, что неслась к указанному ею пункту назначения сломя голову, на автопилоте, даже не будучи уверенной, что вообще хочу туда. Я вернулась за штурвал. И перестала слепо верить заветам. Вместо этого я начала верить в себя. И стала той женщиной, которая готова выбросить правила, навязанные миром, и написать свои собственные.

Я сожгла завет, который утверждал бескорыстие вершиной женской природы, но для начала простила себя за то, что так долго верила в эту беспросветную ложь. Сколько же раз я жертвовала собой во имя любви. Меня убедили, что лучший способ для женщины показать, как она любит своих родителей, семью, общество и нацию – принести себя в жертву на алтаре служения им всем. Я так хотела быть полезной и нужной, что в итоге оказала и себе, и всему миру медвежью услугу. Я видела, что происходит и в мире, и в отношениях, когда женщины ведут себя, как тихие и послушненькие безъязыкие мышки. Самоотверженные женщины – прекрасный материал для создания эффективного общества, но не прекрасного, не истинного, и вообще не общества. Когда женщины теряют себя, мир сбивается с пути. И сейчас ему не нужны самоотверженные женщины, ему нужны самодостаточные и гордые. Самодостаточной женщине не нужно руководствоваться чьими-то указами и ожиданиями. Самодостаточная женщина знает себя и доверяет себе достаточно, чтобы говорить и делать только то, что нужно, а все ненужное – предавать огню.

Я предала огню заблуждения о том, что ответственная мать – это мученица. И решила для себя, что призвание матери – стать образцом для ребенка, а не святым ликом самопожертвования. Я прекратила быть матерью, гибнущей во имя своего ребенка, и стала ответственной мамой: той, которая учит своих детей, каково это – быть человеком, в котором жизни – до краев.

Кроме того, я избавилась от предубеждений, что только «полную семью» можно считать полноценной. Я заметила, что семья может быть какой угодно – разведенной, поженившейся снова, смешанной, – и все равно оставаться целой. А еще заметила, как много есть с виду «полных», но глубоко несчастных семей. Я поняла, что полноценной семья может считаться только в том случае, если сама не ломает и не вынуждает никого в ней скрывать свою природу, чтобы вписаться в семейный пейзаж. Семья полноценна, только когда каждый человек в ней чувствует себя полноценным. Я отказалась от жестких и закостенелых рамок в пользу подвижной и живой экосистемы, в которой каждый член моей семьи волен быть самим собой, меняться, расти и все равно оставаться ее частью. Полноценная семья – это не конкретное число человек, каждый из которых выполняет определенную роль, но возможность для каждого в ней чувствовать себя свободным и защищенным. Я освободилась от образа женщины, цепляющейся за предписанную обществом структуру семьи, и стала наконец той, которая стремится сохранить право каждого из членов своей семьи на возможность быть человеком во всю ширь.