Петр Шолохов - Глазами художника: земляки, коллеги, Великая Отечественная
- Название:Глазами художника: земляки, коллеги, Великая Отечественная
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- Город:Москва
- ISBN:978-5-903828-04-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Петр Шолохов - Глазами художника: земляки, коллеги, Великая Отечественная краткое содержание
Глазами художника: земляки, коллеги, Великая Отечественная - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Интересовала меня ещё чайная. Потолкавшись среди галдящих о чём-то мужиков, согревшись, уходил я в магазин, за прилавок, к двоюродному братцу Михаилу, торговавшему изделиями пекарни. В тёмном углу магазина стояла большая бочка мёда, его по утрам отпускали пекарю. От скуки мы с братцем разводили мёд горячей водой и пили, заедая кренделями, мудровали над этой бочкой, как хотели.
В селе в ту пору был всем известный Паша-дурачок, больной с уродливым, каким-то лошадиным черепом и толстыми губами, пожилой мужик. Делая свой ежедневный обход по селу, дурачок заходил и в магазин Поворинских. Михайло по обыкновению подавал сухой крендель, но, когда Паша узнал о существовании бочки с мёдом, он, получив свой крендель, шёл в угол к бочке, настойчиво призывая братца воплями, зверски грыз ладонь, указывая на мёд. Братец делал вид, что не понимает, но иногда по-молодости допускал непристойные шутки, заставляя Пашу обнажаться, показывать грыжу. Дурачок соглашался не сразу, уходил, возвращался, орал на всю улицу, но, побеждённый, сдавался. Однажды такую сцену в магазине застал дядя Стёпа, выпроводив дурачка, он тут же всыпал братцу кнутом.
Дядя и тётя Поворинские являлись счастливой парой, они женились по любви, что было редкостью по тем временам. Про жениха говорили, что он дебошир, разъезжал по селу верхом на козле. Но тётка Даша ни о ком другом слушать не хотела, она любила Степана, который, женившись, остепенился. Самым любимым сыном был первенец – Александр, он учился в городской гимназии и доставлял родителям одни неприятности. За плохое поведение и неуспеваемость был исключён и переведён в другой уездный город. Кроме репетитора, у него были велосипед, ручные часы и фотоаппарат – мать выполняла все его капризы. Вторым по старшинству был братец Михаил, этому доставались одни колотушки. Как-то мы с Александром случайно обнаружили в стене коридора потайной шкапчик. Дядя Стёпа имел привычку перед обедом пропускать по рюмочке портвейна. Соблазн был велик, и мы в глубокой тайне то и дело прикладывались к горлышку бутылки. У шкапчика был пойман братец Михаил, и на него списаны были все наши проделки.
Для оптовой торговли по селу нагружали подводы кренделями. Воз вырастал до 70–80 пудов, лошади были неадекватные, и я часто пускался с Михаилом в дорогу. Зазевавшийся, бывало, дурашливый братец разгонит лошадей и ускачет, а я едва находил его у очередной лавчонки скалящим зубы. Домой лошади возвращались в мыле, от отца Михаилу влетало и за это.
В долгие зимние вечера, в трескучие морозы братцы выходили на улицу, предаваясь диким забавам. Особенно ребята любили дразнить грозного представителя царской власти на селе, престарелого урядника, устраивая деревенский фейерверк. На дорогу вытаскивался сноп соломы и бутыль керосина. Соревнуясь, опрыскивали изо рта керосином горящие пучки. Облако огня и дыма летело вверх, угрожая пожаром. Это сводило с ума урядника, бессильного бороться с молодёжью. В диких забавах участвовал и его собственный сын. Припудрившись, с кривой саблей на боку, урядник официально с угрозами заявлялся в дом Поворинских, и у них с дядей Стёпой происходили словесные баталии. По уходе начальства открывалось следствие, а затем жестокая порка вожжами, главным образом доставалось тому же Михаилу. В семье ему единодушно присвоили кличку Гала-босяк. Подобные прозвища были у каждого, пытались и меня прозвать Толкунцем, намекая на мою склонность к дому Колкунцевых. Эти две семьи недолюбливали друг друга, и нам, их родственникам, приезжавшим из города, приходилось туговато. По приезде в село возникали вопросы: к кому направиться прежде, у кого обедать и где ночевать? Приходилось быть дипломатами. Обе родственные семьи ревниво следили за твоими действиями.
– У наших-то был? – задавала каверзный вопрос тётка Даша, встречая гостя.
При этом она смотрела пытливо в глаза, вся семья, настораживаясь, ждала ответа. В доме Колкунцевых, в свою очередь, бабушка Христиния Аксёновна и её родная сестра, хромая и горбатая бабушка Малаша, усадив гостя возле себя на сундучок, поочерёдно шепчут:
– А ты к Повринским-то не ходи.
– Нечего тебе там делать! – скажет бабушка Малаша.
А Христиния Аксёновна в сладкой дремоте поправит белый платок на голове, зевнёт и протянет:
– Ох и озорны!
– Это ты про кого же? – спросит бабушка Малаша, высвободив ухо из-под платка.
– Да про Дашиных ребят, – отвечает Христиния Аксёновна, вытирая концом платка губы.
– Ох! Господи! На все Твоя святая воля! – согласно шепчут обе и, одновременно поглядев в угол, перекрестятся.
Помню два больших выезда Поворинских всех дворов, первый – в поле очищать рожь от вредителей зерна. Взявшись за концы длинных верёвок, расходились в стороны и шли, как бреднем по ржи, шумно, с гиканьем. Вредители тучами перелетали на соседнюю рожь, продолжая там свою работу. Соседи в свою очередь гнали жучка дальше и, в конце концов, страдала рожь нерадивых хозяев, где жук-кузька, как звали его крестьяне, находил себе спокойное пристанище. Другой большой выезд был на Хопёр с бреднем, котлом для варки каши и раков, с целыми возом самых разнообразных продуктов. Диким галопом мчались две телеги через перепуганное село, битком набитые братцами, дворней и гостями под предводительством самого дяди Стёпы. Хохот, ругань, крики глохли в грохоте и скрипе колёс, скрывая в поднятой пыли виновников весёлой суматохи. Так жили, трудились и процветали эти простые русские люди.
Империалистическая война, вслед за ней гражданская, раскулачивание в революцию разбросали семью по обширным просторам нашей многострадальной родины. Потеряв в селе дом с пекарней, магазин и всё хозяйство, семья Поворинских перебралась в город на частную квартиру. Тут пригодилась давняя любовь к лошадям. Открыли ямщицкую почту, и дело снова наладилось, но внезапно от сердечного припадка умер дядя Стёпа, один за одним стали чахнуть и братцы, откуда-то явилась среди них чахотка, сведшая в могилу всех богатырей в короткий срок, и только судьба одного братца, высланного в далёкие края, неизвестна.
Галка
Шла неторопливо моя тринадцатая весна – для нас подростков в эти дни пробуждались к жизни какие-то шелесты, тонкие ароматы, едва уловимые признаки новой жизни. Только что окончились дни весёлой Масленицы, отошли тяжёлые блины с приправами. Неделя узаконенного обжорства окончилась. Наступил Великий пост. Солнце и праздничный шум сменились вдруг тишиной, туманами серых дней, всё стало будничным. За обеденным столом появились постные щи, горох, грибы и кислая капуста. В эти дни в нашей юной семье возникло новое лицо – Вася Летуновский. Он был старше нас по годам и жизненному опыту. Было в нём какое-то несоответствие, работал он простым приказчиком в шапочном магазине, а между тем был развит – начитан не менее своих сверстников-гимназистов. Глядя на его симпатичное, умное лицо, я всей душой тянулся к нему, хотелось и самому как можно скорее стать взрослым. Однажды на вечерней прогулке наш новый знакомый заговорил о женщинах, видимо, желая открыть неопытным юнцам тайны физиологии.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: