Вячеслав Пайзанский - С утра до вечера

Почему?.. Стыдно ли ему стало или он обозлился на Вячкино великодушие подавлявшее его, или реакция класса была ему неприятна?..

Вероятно и то, и другое, и третье подействовало на него, и он понял, что побежден.

После уроков, когда уже выходили из гимназии, Витька, идя сзади Вячки, спросил его:

«Вяша, мне можно пойти с тобою?»

Вячка взял его под руку и, сжимая его руку, сказал:

«По-моему мы с тобою помирились, и будем по-прежнему друзьями. То, что написано, написано искренне. Драться и ссориться не из-за чего!»

Томкевич поблагодарил и к этому случаю они с Вячкой нмкогда больше не возвращались.

Томкевич рассказал Вячке о Марьянском. Оказывается, он играл в главном костеле (католическая церковь) на органе, продолжая учиться музыке у какого-то знаменитого музыканта, и сам сочинял музыку, но не светскую, а для костела.

Обещание Марьянского Вячка скоро забыл, хотя сам Марьянский ежелневно утром и после уроков жал ему руку, здороваясь и прощаясь с Вячкой.

Кончился учебный год, первый год учебы Вячки в К…й гимназии. Экзамены прошли отлично и он был переведен в пятый класс.

Перед отъездом на каникулы, Вячка был приглашен восьмиклассниками на их выпускной вечер. Он раньше никогда не бывал на выпускных вечерах, и ему было интересно быть на нем, увидеть, как провожают учителя своих питомцев и как расстаются они сами друг с другом. И Вячка дождался.

Официальная часть раздачи аттестатов зрелости была торжественна и интересна. Директор сказал хорошую речь, пожелал счастья и благополучия выпускникам. Затем классный наставник вызывал по одному к столу президиума, за которым сидело большинство учителей, представитель попечителя учебного округа (вроде нынешнего Одлоно), какой-то генерал и еще много неизвестных. Вручая каждому аттестат, он пожимал руку выпускника.

После раздачи аттестатов говорил классный наставник. Он указывал склонности каждого, подмеченные за время учения, и давал совет, кому и куда следует учиться дальше, кому идти работать и так далее. Затем говорили окончившие гимназисты. Они благодарили своих учителей, давали обещания не забывать все хорошее, что дали им их наставники, особенно культуру и любовь к ней. К этому времени в зале уже было так много народа, что не все вмещались в нем. Тут были гимназисты разных классов, родители выпускников и много гимназисток.

Потом был концерт. Сначала хор исполнил гимн, потом исполнял разные песни. Наконец, хор ушел и один из учеников объявил следующий номер: «Георгий Соколов исполнит романс Марьянского на слова Койранского, учеников нашей гимназии.

Вячка остолбенел. Он вслушивался и не узнавал своего стихотворения, хотя ни одно слово не было изменено или выброшено. Прекрасная мелодия так украсила слова, что их нельзя было узнать. Только первоклассный композитор мог написать такую музыку, совершенно соответствующую содержанию, будто не музыка написана для стихов, а, наоборот, – стихи для музыки.

Исполнение было повторено два раза по требованию слушателей.

Марьянский сидел рядом с Вячкой и пожимал ему руку, переживая, очевидно, те же чувства, что и Вячка.

Но окончилось пение и никто не вызвал на сцену ни композитора, ни автора стихов.

Но счастье Вячки и Марьянского было так велико, что они не остались на танцы, – в тот час они не соблазнились танцами.

Они вышли на улицу, долго гуляли вдвоем и трудно сказать, было ли произнесено ими больше десяти слов. Когда уже стало совсем темно, а весною керосиновые фонари на улицах не зажигались, Вячка и Марьянский перестали видеть друг друга, видеть чувства, отражавшиеся на их лицах и в их глазах. И тогда, как будто по сговору, они расстались, пожав на прощанье руки друг друга. В этот вечер Вячка не выходил из своей комнаты. Он был переполнен еще неведомыми ему чувствами. Он был и счастлив, и ему было грустно, что никто не разделяет с ним его счастья. Благодарность к Марьянскому была так велика, что Вячка не поколебался бы тогда назвать его братом, он любил его как брата, как лучшего друга.

В последующие два дня, предшествующие отъезду, Вячку не спрашивали дома о романсе, не поднимали разговора о вечере выпускников.

В день отъезда Вячку затащил к себе товарищ по классу Павел Бажаев, пасынок учителя гимназии Журдо.

Среди прочих разговоров Павел вспомнил выпускной вечер. Он спросил, почему Вячка так скоро ушел и, вроде между прочим, смеясь, сказал: «Здорово вы с Марьянским опутали публику, выдали чужую вещь за свою! Зачем вам это нужно было?»

О стихах Вячки Бажаев не знал, так как в то время болел и в классе не был. Вячка вспыхнул, наговорил Бажаеву кучу ругани, назвал его полным дураком и остолопом и ушел от него, заявив, что больше не хочет его знать.

На вокзале Вячку провожал Витька Томкевич и когда Вячка передал ему о дурацкой выдумке Бажаева, Витька рассказал, что эту брехню пустили учителя. Будто когда Вячку и Марьянского искали, учитель Друнич сказал:

«Они спрятались, боясь разоблачения. Больно здорово надули!..»

Как горько стало на душе Вячки!.. С первого же стихотворения, обнародованного в новой гимназии, его оклеветали, оплевали, сделали мошенником… И кто?.. Учителя, которые должны бы поддержать своего воспитанника.

Этого Вячка не мог простить и отомстил. И, как оказалось, на свою беду. С этим чувством оскорбления и горечи Вячка уехал на каникулы.

Обычно, Вячкины каникулы протекали однообразно, даже скучно. Нечего было вспомнить о летних днях. Ежедневная игра в карты с сестрами, в стуколоку, да прогулки в окрестностях города и на станцию железной дороги по вечерам, – вот и все времяпровождение.

А днем чтенье и писанье стихов на кладбище или на берегу маленькой речушки, издававшей не очень приятные запахи из-за сливавшихся в нее нечистот. Речка эта быстро заболачивалась и зарастала камышом. По вечерам на берегу сидели и гуляли пары, что привлекало любопытство Вячки.

Товарищей в этом городе у Вячки не было, знакомых девочек тоже. Вообще, русских жителей там было очень мало, город был польско-еврейский.

Зато окрестности его изобиловали красивыми местами, привлекавшими Вячку.

Но путешествия его стали небезопасными: ему пригрозили какие-то парни расправой, если он не прекратит своих экскурсий.

Вячка, конечно, покорился. Это совсем неинтересными сделало каникулы.

Но в этом году каникулы запомнились Вячке на всю жизнь. Он вырастал физически и духовно, хотя детского в нем еще было достаточно. Тем не менее, возмужание делало свое дело. Оно как-то сразу, скачком, пришло к Вячке и внесло в сознание то новое, что влияло на формирование уже на половину мужского сознания. А обстоятельства этого лета ускорили этот процесс.