Илья Амурский - Матрос Железняков

Вечером 6 сентября улицы Петрограда огласились звонкими голосами продавцов газет:

— Читайте экстренный выпуск «Петроградского листка»! Читайте «Вечернее время»! Дерзкий побег кронштадтцев из тюрьмы! Бежал приговоренный к 14 годам каторги матрос Железняков! Читайте подробности!..

Прыгнув с тюремной крыши, Анатолий упал на мостовую и вывихнул ногу. В первые минуты сгоряча он бежал изо всех сил вперед, помня только о том, что за углом ближайшей улицы его ждет автомобиль. Со всех сторон неслись тревожные крики и беспорядочная стрельба.

На повороте узенького переулка он увидел высокий деревянный забор. Собрав последние силы, Анатолий забрался на него и упал в какой-то двор возле длинной поленницы дров. Только теперь он почувствовал невыносимую острую боль в левой ноге. А шум погони продолжал нарастать. Доносились свистки, крики и выстрелы. Сознание подстегивало: «Беги! Беги!» Крепко стиснув зубы, собрав последний запас сил, он заставил себя поползти вдоль забора.

Уже совсем ослабевшего Железнякова разыскали двое матросов-балтийцев. Они подняли его и понесли к машине.

Машина круто повернула по широкой улице, ведущей к Финскому заливу. Вдали уже виднелся маяк, где их ждали свои люди со шлюпкой.

Ранним утром на следующий день после побега Железняков и Семенов снова были в Кронштадте.

25 сентября в Гельсингфорсе открылся 2-й съезд представителей Балтийского флота.

Заседал он на яхте «Полярная звезда», где работал Центробалт. Председателем съезда был избран только что освобожденный из «Крестов» под залог большевик Павел Дыбенко.

— Товарищи, — начал он первое заседание, — нам нужно избрать секретаря.

— Кого рекомендует Центробалт? — спросил кто-то из делегатов.

— Мы предлагаем кандидатуру товарища Викторского, — ответил Дыбенко. Из рядов спросили:

— Кто он такой? Улыбаясь, Дыбенко ответил:

— Вот у меня в руках его мандат. Слушайте. «Дано сие от комитета команды машинной школы Балтийского флота матросу Анатолию Викторскому в том, что он действительно выбран на съезд моряков Балтийского флота от команды машинной школы, что подписью и приложением печати свидетельствуется. За председателя комитета Русин. Секретарь Уткин». Повысив голос, Дыбенко крикнул: — Товарищ Викторский, прошу представиться съезду!

На общую палубу, превращенную в зал заседаний, слегка прихрамывая, вышел предложенный кандидат.

Минутная тишина. Затем послышались восклицания:

— Железняков! Анатолий! Толя! Многие делегаты встали со своих мест, окружили своего любимца.

— Кто же знал, что ты спрятался под чужой фамилией!

— Очень любит меня наш новый министр-председатель, сами знаете, попадусь в руки — расстрел, — отвечал Анатолий.

Дыбенко поднял руку, призывая товарищей занять места. Когда наступила тишина, он сказал:

— Итак, товарищи, кто за то, чтобы секретарем нашего съезда избрать товарища Желез… — но осекся и, смущенно улыбнувшись, продолжал: товарища Викторского, прошу поднять руку.

Железняков занял за столом президиума место секретаря.

В первый же день своей работы 2-й съезд представителей Балтийского флота обсудил вопрос о текущем моменте и о Демократическом совещании, созванном эсеро-меньшевистскими соглашателями.

Обстановка в стране к моменту съезда резко изменилась. Большевики снова выдвинули лозунг: «Вся власть Советам!» Но это не был уже старый лозунг перехода власти в руки меньшевистско-эсеровских Советов. Большинство в Петроградском и Московском Советах теперь принадлежало большевикам. Поэтому лозунг «Вся власть Советам!» являлся лозунгом восстания Советов против Временного правительства.

С докладом о текущем моменте выступил Железняков. Он решительно высказался против какой-либо поддержки буржуазно-меньшевистской, эсеровской организации так называемого предпарламента. Оратор смело заявил:

— Предпарламент — это новая уловка остановить волнующуюся массу пролетариата, готового смести не только Временное правительство, но и все то, что угнетало его веками.

Речь Железнякова была поддержана аплодисментами делегатов съезда.

В резолюции съезда по этому вопросу говорилось: «Во избежание дальнейших контрреволюционных атак и выступлений, разрушения страны и для достижения скорейшего демократического мира без аннексий, контрибуций и на основе самоопределения наций 2-й съезд представителей Балтийского флота требует от Центрального Исполнительного Комитета немедленно созвать Всероссийский съезд Советов; в случае отказа съезд предлагает Петроградскому Совету рабочих и солдатских депутатов взять на себя инициативу созыва Всероссийского съезда Советов, который и должен взять власть в свои руки».

Стоя у окна Зимнего дворца, Керенский смотрел на Неву. Он мечтал быть в этом дворце таким же властным, державным хозяином, как и прежние его владельцы — русские цари. Но…

За дубовой массивной дверью с резными украшениями раздался стук. Вошел подтянутый молодой адъютант.

— Разрешите доложить, господин премьер-министр, явился военно-морской министр господин Вердеревский.

Керенский встрепенулся, сделав шаг вперед, негромко сказал:

— Просите!

Неутешительные вести принес Вердеревский. Он молча положил на стол краткие выписки из газет. В них сообщалось, что 2-й съезд представителей Балтийского флота высказался за немедленный созыв съезда Советов. Такое же решение вынес Кронштадтский Совет.

Нервно схватив выписки, Керенский начал читать: «…Только через Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов может быть организована власть революции…»

— Нет, это непостижимо, чудовищно! Как вы могли допустить такое безобразие? Я категорически запретил после событий этого лета всякую политику в армии, всякие съезды военных! Разве для Балтийского флота мои приказы не обязательны?!

Вердеревский развел руками.

— Напрасно мы освободили Дыбенко! А кто такой Викторский, подписавший вместе с ним резолюцию?

— Не знаю, Александр Федорович…

Керенский гневно оборвал Вердеревского:

— Господин адмирал! Вы военно-морской министр и обязаны знать, какие люди распоряжаются судьбой нашего флота!.. Вы… с ними заигрываете! Вы…

Дождавшись, когда успокоится Керенский, Вердеревский попросил выслушать его о положении на Балтийском море.

— Группа адмиралов предложила мне лично доложить правительству правду о состоянии флота. Весь рядовой состав заражен большевизмом. Нужны радикальные меры.

— Что предлагают флагманы? — насторожился Керенский.

— Они не только предлагают, а уже действуют, Александр Федорович. У флагманов перед глазами прекрасный пример — сдача Риги, «славный подвиг» Корнилова, — цинично ответил Вердеревский.