Леонид Спивак - Рубикон Теодора Рузвельта

Теодор и Эдит не хотели афишировать главное событие своей жизни: бракосочетание состоялось за океаном. В день свадьбы, скромной церемонии с небольшим количеством гостей, зимний лондонский туман оказался таким плотным, что заполнил церковь. Хотя жених был различим, он, на всякий случай, надел ярко-оранжевые перчатки. Шафером Теодора был английский аристократ и поэт Сесил Артур Спринг-Райс, позже британский посол в США.

Эдит Кароу ( Edith K. Carow ), как утверждали ее домашние, сразу родилась взрослой. Она была вдумчива и уравновешенна, что составляло удачное дополнение холерику Теодору. Говорили, что только Эдит могла «закулисно» повлиять на упрямого и бескомпромиссного супруга. Сам Рузвельт любил шутить, что из всех детей семьи он оказался «самым старшим и самым трудным».

Весной 1887 года, после свадебного путешествия по Европе, супруги вернулись в просторный, недавно построенный дом в Ойстер-Бей, которому Рузвельт дал звучное имя Сагамор Хилл (по преданию, на этом месте держал военный совет сагамор, как именовался вождь у некоторых индейских племен). Союз оказался удачным: помимо Элис, старшей дочери от первого брака, в семье появились еще пятеро детей – сыновья Теодор (1887), Кермит (1889), Арчибальд (1894), Квентин (1897) и дочь Этель (1891).

Теодор Рузвельт

«В их характере и привычках было много отличного друг от друга, – писал о чете Рузвельтов биограф А. И. Уткин. – Она любила умиротворение и покой, а он безудержные проявления энергии, максимальную активность. Она трепетала от вскрика любого из своих детей, а он поощрял какой-нибудь поход по скользким стенам – риск оправдывает себя. Она упорно учила детей этикету, но все уроки теряли ценность, когда ТР при помощи пальца облизывал банку с медом».

Сагамор Хилл всегда был переполнен шумом и радостями детской жизни. Здесь признавались любые развлечения, кроме скучных. Рассказы за полночь, строительство вигвама, костер в лесу – что может быть ярче этих воспоминаний детства? Отец семейства, «настоящий ковбой», отравлялся с мальчишками на пикники и в походы, учил их обращению с лошадьми и гребле. Главным из правил похода было не обходить препятствия, а учиться преодолевать их, будь то стог сена, скала или болото.

Некоторое время Теодор подумывал о преподавательской работе в колледже, затем обратился к писательскому поприщу. Он напряженно работал над двумя книгами. Первая из них – биография известного американского политика первой половины XIX века сенатора Томаса Харта Бентона, одного из идеологов освоения западных территорий. Вторая книга – четырехтомная монография «Завоевание Запада» ( The Winning of the West ) – станет бестселлером и принесет Рузвельту общенациональную известность. Впрочем, все чаще отец семейства стал покидать дом, вновь увлеченный главным «спортом» мужчин – политикой.

Эдит К. Кароу

Одно из его первых амбициозных предприятий – попытка выставить свою кандидатуру на выборах мэра Нью-Йорка – закончилось чувствительным поражением. «Бэби Тедди» на выборах получил наименьшее количество голосов из трех претендентов. Старые заслуги Теодора в Олбани в счет не шли, а местные партийные боссы решили «не ставить на ковбоя».

На следующий после выборов день свежевыбритый Рузвельт, рассчитывая красиво попрощаться и дать последнее интервью, приехал в свой избирательный штаб. Там никого не было. Тедди долго сидел в пустом помещении среди ненужных уже плакатов и листовок. Наконец открылась дверь, и в комнату просунулась голова местного журналиста. «Я просто хотел узнать, что они сделали с телом», – ухмыльнулся репортер.

Политическая стезя Рузвельта казалась завершенной. Он вновь погрузился в литературную работу, выпустил две книги о своей жизни на Диком Западе («Охотничьи тропы» и «Жизнь на ранчо»). Произведения на «экзотическую» тему приняли хорошо. По примеру отца Тедди состоял в попечительском совете нью-йоркского Ортопедического госпиталя и городского приюта для сирот. Сочувствие к обиженным судьбой всегда составляло некую особую сторону деятельности Теодора. В семье Рузвельта-старшего все дети оказались хрупкого здоровья. Теодор и младшая сестра Коринн страдали от астмы. Старшую сестру Анну согнул туберкулез позвоночника. Все родительские надежды возлагались на младшего из братьев, Элиота. Тот был подвижным, общительным, атлетического сложения. К счастью, отец и мать не дожили до того времени, когда повеса и душа любой компании Элиот потонет в алкоголе, а его внебрачные связи лягут пятном на репутации семьи. После неудачной попытки самоубийства Элиот окончил дни в частном психиатрическом пансионе в 1884 году.

Американский истеблишмент быстро забывает политических неудачников. Теодору же в 1889 году неожиданно улыбнулась фортуна. Президент США Бенджамин Харрисон утвердил кандидатуру Рузвельта, «молодого человека с хорошей репутацией», для работы в Федеральной комиссии по гражданской службе ( U.S. Civil Service Commission ).

Это была типичная бюрократическая должность. В обязанности чиновника входил формальный надзор за назначениями в государственном аппарате на федеральном и штатном уровнях. Идеальная стартовая площадка для молодого карьериста: кабинет в столице, налаживание полезных связей, небольшие, но ощутимые рычаги власти. Выстраивая заново политическую биографию, Теодор оставался верен себе – он предложил покончить с «испорченной» системой «раздачи местечек» ( spoils system ) за казенный счет. Суть идеи заключалась в следующем: назначения должны производиться не столько по личным заслугам, сколько по образовательной и профессиональной пригодности соискателя.

Соображения Рузвельта о конкурсном отборе на государственную службу вызывали непонимание и насмешки. Кому нужны лишние проблемы? Выгодные посты как в Вашингтоне, так и на периферии распределялись по знакомству, с учетом лояльности «своего» кандидата или же по объему внесенных им пожертвований в избирательный фонд той или другой партии. Упрямец Рузвельт настаивал на отборе претендентов через квалификационные экзамены. Газеты зубоскалили по поводу «теодоровых нововведений»: «Зачем местному почтмейстеру зубрить расстояние от Земли до Марса?» Рузвельт терпеливо разъяснял: «Расстояние до Марса необходимо знать астроному, поступающему на федеральную службу, а местному почтмейстеру столь же важно выучить географию своего штата».

В столице вокруг Теодора постепенно сложился круг друзей и единомышленников, по сути, новая интеллектуальная элита рубежа двух столетий. Среди них – восходящая звезда американской политики, сенатор Генри Кэбот Лодж; бывший секретарь президента Линкольна, литератор и будущий госсекретарь Джон Хэй; внук и правнук двух президентов США, писатель и историк Генри Адамс; английский дипломат и поэт Сесил Спринг-Райс, автор текста песни «Тебе присягаю, страна», ставшей неофициальным гимном Британской империи.