Валентин Скворцов - Мои впечатления о XX веке. Часть II. 1953—1968

Между тем основное время у меня продолжали занимать все же комсомольские дела. В начале октября у нас на потоке прошли выборы комсомольского бюро, и я стал уже не назначенным, а избранным секретарем бюро потока, на котором у нас было около двухсот комсомольцев. Потом прошли факультетская и университетская конференции. С новым секретарем факультетского бюро аспирантом Мишей Шабуниным у меня сложились не очень ровные отношения. У него был импульсивный характер, и ему часто мерещилось, что я с недостаточным рвением выполняю его поручения. А они касались в основном того, чтобы подобрать людей для выполнения каких-то дел, кого-то куда-то направить, обеспечить, чтобы пришли, проверить явку. При этом не только секретарь, но и другие члены факультетского бюро предпочитали спускать свои поручения через меня, а уже я должен был их перепоручать кому-то из членов моего бюро, оставаясь за все ответственным. В октябре и начале ноября основным делом стало обеспечение явки студентов на регулярные тренировки к параду физкультурников, с которого должна была начаться демонстрация после военного парада на Красной площади в годовщину Октябрьской революции 7 ноября. Весь наш первый курс был мобилизован для участия в физкультурном параде. В это время еще сохранялись порядки сталинских времен, когда участие в ежегодных первомайских и ноябрьских демонстрациях было строго обязательным и за неявку можно было получить взыскание. Тренировались мы на набережной в Парке культуры. Ничего сложного наша колонна не должна была делать, изображая физкультурников. Нам предстояло просто пройти по Красной площади ровными рядами в ногу, возможно, делая какие-то движения руками. Нам выдали цветастые свитера из какой-то синтетики, в которых мы маршировали. 7 ноября погода стояла довольно прохладная, и я под этот свитер надел для утепления еще разные кофты. Так что вид у меня, да и у многих из нас, был далеко не спортивный. Но промаршировали мы довольно успешно. Правда, наша колонна прошла далеко от мавзолея, и я не разглядел стоявших там вождей. Это была моя первая демонстрация в Москве, до этого я все это видел только в кинохронике. Поэтому для меня увидеть наяву мавзолей со стоящими на нем руководителями было тем же самым, что вдруг получить возможность увидеть живого Наполеона. Тем более что я совсем недавно, после смерти Сталина, развешивал в школе портреты наших новых вождей, и у меня сохранялся пристальный интерес к каждому шагу, к каждому высказыванию нового руководства. По-прежнему сохранялось впечатление, что главным там наверху является Маленков. Правда, к этому времени уже прошел сентябрьский пленум ЦК КПСС и на нем Хрущев был избран первым секретарем ЦК, но как-то это не воспринималось так, что он тем самым вышел на первые роли. Как бы там ни было, но меня не удовлетворил проход по Красной площади вдали от мавзолея, и я решил попробовать еще раз пройтись в рядах демонстрантов мимо мавзолея. Когда мы спустились к реке по Васильевскому спуску, я откололся от нашей компании и пошел по набережной вдоль стен Кремля в сторону Библиотеки Ленина. Демонстрации тогда длились чуть не целый день, часов до пяти, и я успел пристроиться к какой-то колонне, которая медленно продвигалась вдоль Александровского сада в сторону Красной площади. На демонстрации тогда ходили целыми предприятиями или институтами. Так что шли в кругу знакомых людей, и на меня, тем более в цветастом свитере, поглядывали с подозрением. Но я делал вид, что я отстал от своих, кого-то ищу, и пробирался вперед вдоль колонны. Тем более что в этот момент колонна еще не была как следует построена. Лишь при подходе к Красной площади колонны вливалась в предназначенные им коридоры, образованные стоящими вдоль всей площади охранниками в штатском. Всего было примерно 8 таких коридоров. И тут уже надо было построиться в шеренги, кажется, по 6 или 8 человек. При этом еще кем-то через репродуктор регулировалась скорость движения. Временами приходилось сделать пробежку, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся где-то впереди. На этот раз я прошел достаточно близко к мавзолею, разглядел Маленкова, Кагановича, Булганина, Хрущева. Кажется, не увидел Молотова, видимо, он отошел на время от края трибуны.

Приближалась зимняя экзаменационная сессия. Во второй половине декабря пришлось сдавать много зачетов. Особенно много времени заняла подготовка к зачету по марксизму, к которому надо было законспектировать несколько работ Ленина. Тут я опять помогал Дитеру. Загруженность комсомольскими делами немного спала, на занятия театрального коллектива я перестал ходить, так что появилась возможность заняться в основном математикой. Правда, умение отвлекаться на совсем посторонние дела и тут меня не покидало. В дневнике записано, что в дни экзаменов я ходил в клуб на занятия в школу бальных танцев, в которую несколько раньше записался. Не помню, где я встретил свой первый московский Новый год. Вообще-то, я всегда старался в самый момент наступления Нового года быть дома. Но, возможно, я все же остался на грандиозный новогодний бал в университете. Во всяком случае, если не в этот год, то в другие года я на этих балах бывал. Всегда в новогодние вечера и в Актовом зале и во Дворце культуры шло по несколько концертов, и надо было бегать между залами, если хотелось не прозевать выступление какого-нибудь известного артиста. В больших аудиториях на первом этаже крутили фильмы. Наконец, на всем первом этаже, который непрерывно переходит во второй этаж зон Б и В общежития, были танцы, причем на этих этажах общежития лифтовые холлы были открыты в сторону главного здания, не было достроенной позднее стенки и дверей с вахтерами при входе в общежитие, и танцевали также на просторных балконах над вестибюлями первых этажей этих зон. На лестнице, ведущей в фойе актового зала, играл оркестр, сопровождавший танцы, а в переходе в зоны и в общежитии танцевали под записи. А кто-то еще танцевал в гостиных общежития. Так что одновременно в такие вечера танцевали буквально тысячи человек. Такие массовые танцы бывали и в другие праздники. В первый год они проходили чуть ли не каждую субботу. Помню, выходишь в такой день из лифта в общежитии на втором этаже и прямо в лифтовом холле оказываешься среди танцующих. И приходится пробираться, лавируя между слипшимися парами. Эти танцы в новом здании МГУ были известны всей Москве, и туда кроме студентов попадала и весьма сомнительная публика, тем более что пройти в университет в то время было несложно. Так что университетское начальство, прежде всего партком, вскоре спохватились и через пару лет режим в общежитии ужесточили. На партийных собраниях принимали резолюции о необходимости улучшить нравственное воспитание студентов, а комсомольские организации формировали бригады по борьбе со стилягами. Я в первые месяцы эти танцы обходил стороной.