Игорь Вебер - Созидатель. Вячеслав Заренков

– Ты еще вспомнишь этот день, Заренков! – затрясся начальник.

«Тринадцать лет своей жизни! И не получил ничего», – тихо стонал Вячеслав, заливая жуткое пламя. А оно все никак не гасло, никак.

Он ушел в никуда.

И все-таки эти тринадцать лет, с 1968 по 1981 год, – они не прошли даром. В тресте Заренков прошел большой путь, от арматурщика до бригадира спецбригады, в двадцать один год стал мастером строительных работ, затем – мастер участка, прораб, старший производитель работ, начальник участка. Он окончил институт, внес несколько серьезных рационализаторских предложений, сформировался как профессионал. Да, с квартирой его обманули. Но опыт – ценный багаж. Заренкова уже знали в городе как специалиста. И не дали долго сидеть без работы. Прослышав, что Вячеслав не у дел, к нему в общежитие на служебной «Волге» приехал Борис Иванович Пастухов, недавно назначенный управляющим в трест 72.

Трест 72 (Лентурбострой) был организован в 1974 году специально для восстановления Ленинградского металлического завода после пожара. Второй его задачей стало строительство филиала «ЛОМО» в Старой Деревне. Площадь – огромная! Для производства фотоаппаратов предстояло возвести сто восемьдесят тысяч квадратных метров производственных площадей.

Завод должен вырасти на пустыре, на неосвоенной территории, где не было никаких коммуникаций. А значит, предстояло строить и котельную, и понизительную подстанцию, и локальные очистные сооружения, и резервуары запаса воды, и энергоблок, и современную гальванику…

– Пора тебе, Вячеслав, выходить на новый уровень, – серьезно сказал Пастухов. – Работа грандиозная, интересная. Мне нужен начальник участка. Прямо скажу: мне нужен именно ты! А квартиру в течение года я тебе обещаю! За мной не заржавеет, ты меня знаешь!

И привез Борис Иванович Заренкова в чисто поле, точнее – на территорию садового общества. Поставил цель, наметил задачи и сроки.

– Все, действуй! Приступай к исполнению!

– А люди? Где мне людей набирать? Из кого формировать бригады? – спросил Вячеслав.

– Где хочешь. Ты начальник участка, ты и решай.

Пастухов уехал, и остался Заренков один в поле воин, без предводителей и пастухов. Без рабочих, мастеров и прорабов. Призадумался он. И тут телефонный звонок. Звонил один из заместителей Пастухова. Представился, поинтересовался ситуацией.

– Проблема с кадрами у меня. Думаю, как решить…

– А давай-ка мы завтра с тобой вместе съездим в тюрьму, там у меня начальник знакомый, может, выделит человек пятьдесят для начала, – предложил зам.

На следующий день они встретились, взяли три бутылки «Столичной» и закуски с собой, – без этого начальник колонии не разговаривает! – и поехали в поселок Горелово.

– Итак, сколько человек вам надо? – после пары стаканов спросил хозяин.

– Человек сто, – не моргнув глазом, сказал Заренков.

– Сто не дам! Но дам семьдесят пять и одного бригадира.

На том и порешили.

Заключенные – те еще кадры. Но ничего не поделаешь, начинать как-то надо. Через пару дней разношерстная бригада в количестве семидесяти шести человек, разбитая на группы по пятнадцать-двадцать зэка, рано утром прибыла на объект.

Заренков поставил задачу. Фронт работы обширный, бери и делай. Вроде все поняли. Он поехал в трест по делам, но, вернувшись через пару часов, обнаружил в вагончике двух мастеров и прораба. В разгар дня они резались в карты. Рабочие отдыхали на солнышке. Кто спал в тени, кто пиво посасывал, кто просто без дела болтался.

– В чем дело? – спросил начальник участка.

– Да вот, бетон ждем, – нехотя ответил прораб.

– И что? Других дел разве нет? – возмутился Заренков.

– А зачем искать себе работу? Вот привезут бетон, тогда и начнем.

– Значит так! Всем на площадку и организовать работу, – смахнув карты со стола, заявил Вячеслав Адамович.

– А чего жопу-то драть? Все равно зарплату получим и никто нас не уволит, – злобно прорычал мастер. А бригадир-верзила из заключенных добавил: «Нам сидеть «до звонка», срок идет, так что, начальник, ты не командуй особо, мы всяких видели».

– Я тоже видел немало. Всем – за работу!

Вечером, собрав мастеров, бригадиров и прораба, Заренков выступил с речью.

– Мы строим важный объект и должны сдать его в срок. Поэтому будем работать на совесть. Никакого разгильдяйства и нарушения дисциплины! Вы, руководители, особенно должны понимать это! Кто не готов к такому, может завтра на работу не приходить, убирайтесь обратно в колонию. Остальных предупреждаю: приходите на объект за полчаса до начала рабочего дня, организовываете процесс, и чтобы к восьми утра все уже были на своих местах и знали задание на текущий день.

Они смотрели на него снисходительно. Мол, мели Емеля, твоя неделя. Власти за ним они не признавали.

На следующий день Заренков смотрел на часы. Мастера пришли к 8.30, прораб еще позже, рабочие начали выползать к 9 часам. И никто толком не знал, чем заниматься, и кто сколько заработает за день.

Начальник снова собрал троицу «руководителей» в прорабской.

– С сегодняшнего дня вы здесь не работаете, до свидания!

– Брось, не гони. Ты пожалеешь об этом! – набычились те.

– Я лучше здесь буду один, чем с такими помощниками!

На следующий день Вячеслав Адамович с раннего утра был на объекте. Сам расставил всех по местам, закипела работа. Он засел за телефон. Надо дозвониться в диспетчерскую насчет бетона, надо в трест по поводу техники… И тут дверь в прорабскую открывается, входит троица. У одного в руках топор. Поигрывая этим топором, мастер приближался к столу. Двое других окружали по обе стороны. «Такую сцену я видел в кино, – успел подумать Заренков. – Точно: Вицин, Никулин и Моргунов в комедии «Самогонщики».

– Ну что, договоримся или как? – мастер с тупой усмешкой поигрывал обухом.

– Вон отсюда, я сказал! – взорвался начальник. – Пошли вон!

Троица замерла, но уходить не собиралась. Атмосфера сгущалась. Заискрило в бытовке. И тогда Заренков схватил обрезок арматурного прута двадцать второго диаметра, припасенный в углу для подобных случаев. Схватил и тут же, не мешкая, с силой рубанул им по руке, державшей топор. Один взвыл от боли, двое других застыли на месте от неожиданности. Воспользовавшись замешательством, Заренков продолжил воспитательную работу. Огрел второго по плечу, третьего по боку.

– Вон отсюда, чтобы я вас больше не видел!

После этого случая молодого начальника управления за глаза стали называть диктатором. Уважали, шептались, что строг, мол, но справедлив. Трудоголик и пахарь, а если что, может врезать…

Сам себя Заренков диктатором не считал. Он был уверен, что к работе надо относиться со всей душой, приходить вовремя, не халтурить, не сачковать, быть в команде, помогать друг другу. И зарплату зарабатывать, а не получать. Если все это выполнялось, работник был у него на хорошем счету и мог рассчитывать на человеческое отношение, на хорошую зарплату и премии. Если пошли «косяки», то да – он не церемонился: «Все, до свидания! Вам в отдел кадров!» Особенно требования эти касались бригадиров, мастеров и прорабов. Тех людей, которые сами должны показывать пример дисциплины и трудолюбия. Конечно, не всем это нравилось. Кто-то считал подобный подход «диктаторством». Но без порядка никак!