Игорь Вебер - Созидатель. Вячеслав Заренков

Но колбаса только к празднику. А в будни просто картошка. Вареное яйцо на завтрак. Суп на обед. Картошка на ужин.

– Слава, придумай что-нибудь! Ведь нам еще кредит за свадебный костюм платить надо, – просила Галина.

И он придумал. Вместе с каменщиком Сашкой Базановым стал подряжаться на шабашки в районы. Обкладывали деревянные дома кирпичом. Александр был мастером своего дела, кирпич к кирпичу – на глазах вырастает стена. Скорость как у хоккеиста в наступлении, только поспевай за ним, ни минуты свободной. Хоккей был страстью Базанова. Он старался ездить на все чемпионаты и собрал уникальную коллекцию значков, коллекционеры за ней охотились. Этот внеурочный калым молодого мастера стал подспорьем для семейного бюджета Заренковых. Кредит закрыли.

А тут еще Галина взялась за работу. Вячеслав получил «подряд» для жены. Он как-то договорился у себя в управлении, что она будет печатать на дому документы. Тариф – двадцать копеек за страницу текста. Берешь, например, «Инструкцию по технике безопасности», между листами вставляешь копирку, потому что надо сразу пять экземпляров, и пошел бить по клавишам. Десять страниц – два рубля заработал! Муж приносил пачку бумаг домой часам к одиннадцати. Галина садилась на кухне, плотно закрывала дверь и до трех часов ночи печатала. Бывало, что и до утра. Это зависело от важности и срочности документов.

Так неожиданно Галине пригодилась специальность секретаря-машинистки, полученная еще в ранней юности. Теперь она могла пополнять семейный бюджет примерно на 80–90 рублей ежемесячно. Приличные женские сапоги стоили сотню. А хорошая финская куртка – 180. Тут придется залазить в долги, чтобы купить.

Она печатала все больше и больше, уже и ночью, и днем, вошла в ритм. Но Дима этого не любил. Три домашних машины – три злейших врага его: стиральная, шильная и печатательная. Как только мама бралась за одну из них, он начинал расстраиваться и просил поиграть с ним.

Ситуация на коммунальном фронте обострялась. Соседи Коля, Юля и дочь их Инна – это бы еще ничего. Но к Коле приехал двоюродный брат, да с женой, да с двумя детишками. В итоге за стенкой, в пятнадцатиметровой комнате, жило уже не трое, а семеро человек. И с ними приходилось делить пятиметровую кухню, а в душ и туалет – вообще не попасть! Очередь туда была как в ЦУМе на распродаже.

Летом приехала теща Анастасия Ивановна. И вечером жаловалась она со слезами, что смогла зайти в туалет не раньше двенадцати часов дня. Теща забрала Диму на свежий воздух, на вольный выпас в свой тихий город Фурманов. А Вячеслав отправился к заместителю управляющего треста по жилищным вопросам. Изложил ситуацию, просил выделить другую комнату, чтоб соседей поменьше.

– Скоро, скоро свою квартиру получишь, мы же тебе обещали, – успокаивал зам. – А пока там у вас воспитательница увольняется, из вашего общежития. Значит, освобождается однокомнатная квартира. Вот ее и занимайте!

Да, кроме коменданта Зинаиды всякому приличному общежитию полагалась еще воспитательница, даже политрук, и он тоже был! Политрук периодически проводил политинформацию, по-медвежьи неуклюже анализируя «ситуацию в мире». Но никто на нее не ходил.

Вячеслав пошел к воспитательнице.

– Да ни в жизнь Зинка вас в мою квартиру не впустит! – резанула она. – Давайте так: когда буду я выезжать, вы мне подгоните машину и дайте людей. Пусть они мои вещи вынесут и погрузят, а ваши внесут, и я в тот момент передам вам ключи, а сама тут же отчалю из этой рабочей гавани. А вы, главное, оборону держите, когда Зинка нагрянет!

Так и сделали. Вынесли, погрузили, внесли и расставили.

Заренковы остались все в том же доме, но теперь уже в третьем подъезде и в отдельной однокомнатной квартире.

В ту неделю не было счастливее человека во всем Ленинграде, чем Галина. Она возвращалась домой, садилась и думала: «Не может этого быть! Я одна, и соседские дети не носятся гурьбой по моей комнате, и в туалет можно без очереди, и выходить из него можно не торопясь, и на кухне не надо толкаться, и чужая грязная посуда не раздражает! Слава Богу, и Славе спасибо – все-таки решил он этот вопрос!»

Как раз в это время Вячеслав закончил работу на серьезном объекте. Завод «Электросила» успешно сдали в эксплуатацию. Заренкову выписали премию – сто двадцать рублей. На эти деньги семья купила первый свой холодильник. Теперь щи можно не доедать. Не прокиснут!

На радостях они устроили новоселье. Собрали друзей. Первым в числе приглашенных был, конечно, брат Виктор. В отличие от Вячеслава старший брат был невысок. Коренастый, уже с мужским животом, с редеющими волосами, – он казался им уже таким взрослым. Хотя разница в возрасте была относительно невелика, всего тринадцать лет. Виктор был человеком подвижным и добрым. Доброта его граничила с мягкостью. Наблюдая за старшим братом в быту, в компании, мало кто смог бы сказать, что это – начальник участка, большой человек на строительной площадке.

Он пришел с женой Раей, поздравлял, шутил, что-то там подарил, как полагается.

– Наконец-то ты добился, чего так хотел. Молодец! – поздравлял Виктор. – Если посмотреть, каким зеленым мальчишкой ты приехал в Ленинград и кем стал – просто небо и земля! Какую цель теперь ставишь перед собой?

– Цель простая, – улыбнулся Вячеслав. – Работать, развиваться, расти… И, наверное, надо купить цветной телевизор.

Выпили за цветной телевизор. Он стоил дорого. Почти тысячу.

И только пятилетнего Диму тихая однокомнатная квартира не радовала. А новенький холодильник, грозно ворчавший в углу, даже немного пугал. В 1978 году, когда Диме стукнуло пять, он отправился в садик. Теперь на шее у него висел ключ на веревочке. Возвращаясь из сада, мальчик пробирался через плотную жилую застройку к своему общежитию, сам открывал дверь, входил в коридор, а там – темнота и пугающая тишина. Сначала он ложился на диван и плакал, потом набирался смелости и включал свет. Страх отступал. Оставалось сидеть и ждать, когда вернутся родители. Он знал, что мама устроилась «туда же, где папа», в СУ-92, нормировщицей.

Родители заняты. Вячеслав очень хотел дать ребенку все, чего сам не имел в своем детстве. Но дать на ходу, на бегу невозможно, а молодой муж, отец, мастер и студент-вечерник на месте совсем не стоял. Времени не было так, что сердце стучало в такт, подпрыгивая от нетерпения: «вре-менинет-вре-ме-ни-нет-вре-менинет-вре-ме-ни-нет».

Вячеславу казалось бесценным научить сына думать. Работать мозгами. Он сам их не выключал даже во время обеденного перерыва. В голове постоянно что-то варилось, клубилось и закипало.