Михаил Федоров - Герои Сирии. Символы российского мужества

Я рассматривал десятиклассников. В первом ряду сидели мальчишки, а Роман скромно сидел справа. А сзади стояли девчонки с двумя мальчишками, кто не поместился на скамейке. У всех взгляд какой-то устремленный вперед.

Словно предвидя мой вопрос, Людмила Георгиевна показала второе фото.

– А вот они через год 1 сентября. 11-а класс. Вот Роман сидит. Скромный. Немногословный…

Казалось, мало что изменилось в ребятах, разве что они поменялись местами. Но все равно чувствовалось, что они еще мальчишки и девчонки, хотя повзрослевшие. В их взглядах появилось что-то новое.

Более уверенно смотрел Роман Филипов.

– А как Роман учился?

Лазарева:

– Мне учитель – он учился в параллельной группе английского языка – говорит: «Вот приходят и начали: ой, да у нас сегодня контрольная по алгебре, ну, пожалуйста, не спрашивайте, мы в следующий раз вам ответим. Ну, пожалуйста, ну можно?» Она: «Ну что, не готовы?» – и: – «Филипов, ты готов?» Он: «Я готов».

– Не выпячивался.

– Еще проходит какое-то время, и она про них: «Ой, да у нас, такая тяжелая то ли контрольная, то ли зачет. Ну, можно, ну, пожалуйста». Она: «Что, и Филипов не готов?» Он: «Я готов». – «Правильно, я знаю: Филипов всегда готов».

– Он в этом классе занимался? – оглядел классную комнату.

– У нас кабинетная система: математику в классе математики, физику – в физике, литературу…

– Вы с 5-го класса вели класс… Что это за класс?

– Они детки сплоченные. Пытливые. Мальчишки всегда в свободное время гоняли в футбол. Есть время свободное – футбол. Где-то переменка – футбол.

– И как у ребят сложилась жизнь?

Людмила Георгиевна снова взяла фото:

– Второй ряд в центре – Людмила Георгиевна Лазарева, третья справа – Оля Сморчкова.

Верхний ряд – слева направо Александр Бондаренко, третий слева Вадим Назаритян, Таня Макеева, Артур Твожыдло, Дима Григорьев.

– Недавно заходил Саша Бондаренко. Он сказал, что окончил институт, работает в Москве. Вадим Назаритян. Тогда еще входили в моду компьютеры. Сотовые… Вадим Назаритян и Влад Соколов, сидит рядом с Романом, были две знаменитости в школе. Они компьютерщики. Если даже ломался телефон, компьютер, приглашали их. Они что-то делали, настраивали. Вот Таня Макеева. Она окончила школу с серебряной медалью. Теперь – мединститут и работала в БСМП врачом-неврологом. А сейчас в клинике тоже неврологом. Вот этот с золотой медалью Артур Твожыдло. Папа у него чистокровный поляк. Неизменный староста в нашем классе с пятого класса. Рядом с Артуром Дима Григорьев. Работает в Воронеже инженером. Сморчкова Оля тоже окончила мединститут.

Дети нашли себе место в жизни.

– А в армию пошел кто-нибудь? – спросил.

– Кроме Ромы?

– Да.

– В военные – нет.

– А кто друзья у Романа?

– Он дружил с Сашей Бондаренко и Ереминым Денисом. Они как раз втроем пришли. Они пришли из другого класса. Когда Саша Бондаренко недавно приходил, я спросила: «С кем Рома дружил больше всего?» Он ответил: «Да со мной». Но вообще, чтобы в классе кого-то Роман выделял, не было.

Достала еще фото:

– Вот Гриша Наливкин, Роман и Артем Березуцкий. Гриша политехнический институт, кажется, окончил. Артем Березуцкий закончил мединститут.

Я спрашивал:

– А была девушка у Романа?

– Чтобы с девочками встречаться, нет. Время другое было. Я помню, мои сыновья: девочки ходят по стадиону под ручечки, а они не обращают внимания, по футбольному полю гоняют мяч. Все пыльные. Одни в информатике с головой. Другие в учебе…

– А родители? – спросил.

Лазарева:

– Папа Ромы военный. Был в горячих точках. Летал. И он для него был образцом. Семья очень интеллигентная. Я вот открыла ежедневник. 11-й класс. Родительский комитет. Четыре женщины и Филипов – один мужчина. Их же никого туда не затащишь: работа, занятость. А он был безотказный. Позвонила, попросила, он пришел и помогал. Ремонтировал мебель. Ответственный. Мама у Романа главная медсестра в больнице. Доброжелательная, приятная женщина. Младшая сестренка здесь училась. Лет на шесть он ее старше.

– После окончания школы Роман сюда заходил?

– Приходил после первого курса. В форме. Со всеми общался.

– А что для вас этот класс? Вы же еще выпускали…

Лазарева:

– Конечно, сильный класс. Интеллигентные семьи родителей. Практически у всех высшее образование. И дети тоже, умненькие такие. Сейчас ведь другое время. Приглашаешь маму, а она: «Ой, я на трех работах работаю. Мне надо его обуть и накормить».

– Понятно, руки до другого не доходят.

– Раньше ведь не было такого. Там занимались. И были кружки бесплатные. И хотя и непростой, переходный период в стране, но все равно еще старые традиции в семье сохранялись. Что ребенка надо воспитывать. А теперь главное: накормить, одеть, обуть. Экономическое положение такое в стране. Были еще хорошие выпуски, но этот класс и для школы очень…

– Я был на прощании, и идут последние два старых мичман и гражданский и обсуждают: как бы каждый поступил в ситуации Романа.

Лазарева:

– Я думаю, он в такие рамки был поставлен, что иначе нельзя. Он не смог… Вот он даже когда ребенком был, он такой – честный, порядочный, прямолинейный. Он не привлекал на себя внимание. «Я – вот столько сделал!» Он жил как-то тихо, спокойно, но очень ответственно.

– Он не поднял руки… – Я говорил о последних секундах жизни Ромы.

– Подними руки, а что дальше? И перед кем поднимать руки, перед этими нелюдями…

– А ведь поднимали в Чечне, – я мог привести много примеров, в том числе моих коллег по милиции.

– Вы знаете, чем унижаться перед ними, руки поднимать, так лучше с честью погибнуть… А там знаете как, там не было времени на раздумья. Там просто что было в нем, то и выплеснулось. Вот такой, какой он был, там некогда думать, руки поднять. Это он сам. Вот есть он такой, он так и поступил. А был бы другой, может, и иначе… Тут доли секунды…

Мы долго говорили.

Слушая учительницу, я все лучше понимал Романа, как и то, почему он такой. Видимо, с ее стремлением учиться, с опытом Макаренко, заботой о ближнем в школьные и студенческие годы, взрастал будущий педагог, что потом передалось и ее ученику – самоотверженному летчику.

Встретился я с Людмилой Георгиевной 7 июня. Вспомнил репортаж о прощании в Доме офицеров:

– Вы выступили на митинге…

Лазарева смущаясь:

– Накануне меня пригласили и попросили выступить. Сказали, военные, другие будут говорить, как о воине, как о Герое России, как о летчике, а вы скажите, как о простом человеке. И вот в зале юнармейцы, военные…

Я помнил, как промерзших школяров провели в Дом офицеров.

Лазарева:

– Перед гробом Звезда Героя на подушечке. Мы все стояли Панков, Суровикин… За ними директор школы, я… Не доходя до гроба метра два выходили и говорили. И я почти в конце…