Валерий Банных - Вокруг Самотлора и другие рассказы

"Введение в курс" времени много не заняло. На трех отдельных листочках были перечислены объекты, которые сейчас в работе, объекты ближайшей перспективы и незавершенные. Круг обязанностей оказался также неширок.

Во-первых, проинструктировать и отправить рабочих, снабдив их материалами и инструментом. Через два-три часа обязательно проконтролировать, выполняют ли они порученное, так как постоянно норовят сбежать с работы или сделать еще «лучше» – продать материалы.

Во-вторых, проехать к заказчикам с целью подписания бумаг на фактически или как бы выполненные работы. Подписанная процентовка – это деньги на счете участка, которые использовались на зарплату и материалы, а остальные переводились тюменскому управлению, где целая свора счетоводов направляла их по таинственным, только им известным путям.

В-третьих, донимала постоянная мука оформления нарядов на зарплату. Искусство прораба заключалось, кроме всего прочего, и в умении строго по нормам и расценкам высосать из пальца максимум оплаты за фактически невыполненную работу. Но при этом формально все должно было выглядеть абсолютно честно.

Над всем трудящимся населением СССР довлел лозунг:

"План – закон. Выполнение его – долг. Перевыполнение – честь". Для достижения этой великой цели строительные боссы, заместители начальника ОКСа, или даже сам начальник, еженедельно проводили планерки – с целью стимулирования выполнения долга или достижения чести.

Действо это происходило так: "Ты! Встань, докладывай, когда закончишь", – сурово вопрошал босс. Отвечающий старался максимально обоснованно излагать причины, объективно мешающие ему выполнить долг. Лицо начальника багровело, и он самозабвенно начинал орать: "Я тебя, сука (самое мягкое его выражение), не спрашиваю о твоих проблемах. Я спрашиваю, когда?" И далее – следующие бедолаги.

Наконец босс уставал: "Все, паразиты, всю душу вытрепали. Собираемся через две недели. Свободны!" Присутствовавшие в основном знали друг друга и расходиться не спешили. Собирались группами, у кого позволяло место, пить водку. Обычно, не менее литра на душу, с закуской чем бог послал. Сигналом к окончанию банкета являлись падения со стула. Первый упавший вызывал бурное веселье. Все громко спорили, кто же был первым прошлый раз. Когда число упавших возрастало, народ неизвестно как рассасывался, но некоторые оставались до утра на полу хозяина кабинета. Такие попойки начали быстро меня тяготить, и я попытался отлынивать, чем вызывал неодобрительные высказывания собутыльников о неуважении к прекрасной компании.

Колов не обманул, мои бытовые вопросы решились. Бичей успешно выселили. Прилетела жена с ребенком. Вагончик привели в образцовый порядок. На наши обои, ковер на полу, чистую мебель и красивые часы на стене соседи приходили любоваться. Места оказалось достаточно и для детскогоуголка.

По штату мне полагался мастер, и я уговорил Колова взять на эту должность жену. Она быстро вникла в "бумажную часть", чем значительно облегчила работу мне и всему участку. Колов восхищенно говорил: "Надо же, а я сначала не хотел брать женщину на это место. Да ей можно поручить всю нашу бухгалтерию". Совершенно неожиданно ко мне обратился начальник СМУ «Пермьстрой» с просьбой выполнить работы по телефонизации и радиофикации детского сада, которые не входили в сметную стоимость. Нашли компромисс: одна из бригад моего прорабства бесплатно выполнила необходимую работу за два места в садике – для моего сына и сына бригадира. Таким образом, вся моя семья оказалась при жилье и занятости.

На первых порах много сил отнимала доставка воды молочными бидонами и рубка дров. Буржуйка давала достаточно тепла, но при условии непрерывного горения. Полгода в бытовых заботах пролетели незаметно. Затем на первый план вышла более сложная проблема – отсутствие комфортного круга общения. О компании падающих со стула собутыльников я рассказал, духовной пищи там было мало.

В круг моего постоянного общения входили рабочие, сотрудники конторы и представители заказчика, но дружеские отношения у нас не возникали. Мужчины вели себя отчужденно – не из неприязни, а нет общих тем. Теснее контакт был у женщин: рецепты приготовления пищи, воспитание детей и различные бытовые мелочи.

Надо сказать, что разница в интеллекте играла, конечно, свою роль. Но определяющим, наверное, было то, что каждый чувствовал себя здесь временным. Основная жизнь ожидала нас там – на "большой земле".

Водителем моего персонального автомобиля ГАЗ-53 – оказался Саша. Крупный мужчина, лет тридцати, с большим животом, из Пензенской области. В речи его вместо короткого нет было слово с протяжкой первого слога «не-е-ту», ну и ряд других, менее экзотичных. Имел Саша вредную привычку постоянно грызть семечки, выплевывая где попало шелуху. На замечания вроде "Что ты плюешься как верблюд?" Отвечал простым «Отойди». Матом ругался, не обращая внимания на присутствующих. Если просили этого не делать, парировал: "Ну что поделаш, с детства привык".

При всем вышесказанном, Сашу уважали и, было за что – исполнителен, никого не подводил, ни с кем не ссорился. Для меня же Саша стал сэнсэем и Дерсу Узала в одном лице. Он жил здесь давно и знал многое, о чем я и понятия не имел. Мы ездили с ним на рыбалки, за грибами, ягодами и кедровыми шишками. Ели, как ханты, живую стерлядь, макая ее в соль. Большой Сашин опыт часто выручал нас, в этих довольно опасных поездках.

Однажды выходили из тайги по болоту к машине. Каждый нес на загривке мешок шишек, придерживая снизу руками. Я шел впереди. Явные топи встречались редко. Под ногами толстый слой мха, кое-где видны кустики багульника, черники, попадались тоненькие, чахлые деревца, с характерными для болота сломанными верхушками, что говорило о безопасности данного места. Если же появлялись красные вкрапления ягод клюквы, мы становились внимательнее и стараться не наступать на черные влажные участки, свидетельствующие об опасной близости воды. Ощущение было такое, словно идешь по надувному матрасу. Иногда появлялся пугающий звук "Чавк…чавк…чавк!", но дерн выдерживал вес человека. Мешок натирал мне плечи, голова была неудобно опущена, пот заливал глаза – бдительность притуплялась. И вдруг я резко провалился, пробив телом слой корней около пятидесяти сантиметров, ниже была вода. К счастью, не выпустил из рук мешок, и он удерживал меня на поверхности. Саша громко крикнул: " Не выпускай мешок! Не болтай ногами. Просто отдыхай. Я сейчас!"

У бывалого, запасливого Саши, конечно, оказалась вокруг пояса веревка, которую он бросил мне: "Отпусти одну руку, намотай конец на кисть. Теперь вторую Я безропотно повиновался и, как в кино, был выволочен на безопасное место мокрый и грязный. Злополучный мешок мы также выловили в целости и доставили к машине. Фактически Саша спас мне жизнь".