Сергей Решетников - Иркутская сага. Воспоминания о прожитом. Том 1

Но мамы не стало 27 апреля 2016 года, когда ей шел девяносто второй год. Это случилось внезапно. Даже месяца не прошло с момента начала нашей совместной творческой работы над книгой. Я остался один с воспоминаниями, с начатой книгой, которую был просто обязан дописать. И я продолжил работать.

Во-вторых, я по своему образованию не писатель, не литератор. «Академиев» по искусству пера и слова не заканчивал. Но буквы-то знаю, умею их соединять в разные слова, из слов конструировать предложения. Что еще надо? Попробую. И сел я за компьютер, мысленно открыв сам себе окно в литературные дали до 5 июня 2016 года, когда исполнится сорок дней, как моя мама ушла, оставив меня и наш мир. Мой же мир наполнился воспоминаниями, как будто бы ангелы, которые заняты маминым обустройством в раю, обратили внимание на меня, грешного. За этот небольшой промежуток времени я выплеснул материал на две книги, потом написал еще четыре тома. Дал ему вылежаться, ожидая отчета об архивных исследованиях, а сам пробовал перо в вышеназванных книгах. А завершал этот труд уже в 2018 году.

Первый том книги о недавнем времени и обо мне лежит перед тобой. Вторая готовится к изданию – это истории из жизни родных мне людей из прошлого. Третий том редактируется, он об истории из глубины времен о моих близких и родных людях по родословной. Четвертый том уже издан. Он о приключениях молодого пенсионера за шестьдесят, то есть обо мне самом, написанный в жанре хулиганской сказки. Пятый и шестой построены на основе документов из архивных исследований.

Думаю, что время на написание этих работ было потрачено мною не зря. Потомкам будет что почитать, познавая нашу эпоху через судьбы конкретных людей, живших в те времена.

Постепенно при работе над книгами ко мне приходило особое восприятие текста, именно письменной речи. Я начал чувствовать ее мелодику. Это собственное понимание помогло мне поправить некоторые литературные недочеты. Я неожиданно для себя обнаружил, что чувства, лежащие в основе воспоминаний, каким-то причудливым и непостижимым образом сами модулировали слова и фразы, помогая мне писать и наполнять смыслом текст моего повествования.

А зашифрованы эти чувственные эмоции, иначе и быть не может, с помощью всего тридцати трех букв русского алфавита в загадочных кодах – последовательностях слов.

Перечитывая этот текст, я, как будто бы наяву, в своем воображении снова плыл, причем одновременно, в нескольких измерениях: в реальном земном пространстве, в безбрежном океане многообразия чувств и в реке времени. А эти изумрудные водные потоки загадочно искрились и бурлили. И это загадочное путешествие явственно ощущалось и осознавалось мною.

Какая-то магия, а может быть волшебство, по-другому назвать трудно. Как лучик белого света, преломляясь в драгоценном кристалле бриллианта, превращается в радугу из семи основных цветов, которым присущи множества промежуточных разноцветий, так и различные сочетания тридцати трех букв нашего алфавита могли преображаться в бескрайнее разнообразие чувств, от слез до радости, от скорби до восторга, от энергий студеных ледников до жара огнедышащих вулканов.

Думаю, что радуга наших эмоций так же состоит из семи основных чувств: любви, доброты, симпатий, уныния, ревности, зависти и ненависти в их самых разных многоцветиях чувственных производных.

Музыка тоже состоит из семи основных нот. Ее поистине волшебные вибрации могут пробуждать энергии различных световых оттенков. Те, в свою очередь, будут рождать игру невероятной гаммы чувственных эмоций.

Но все же сказочные сочетания тридцати трех букв русского алфавита в облаках нашего подсознания могут вершить настоящие чудеса. Они, пробуждая тонкие музыкальные мелодии, передают их во Вселенную, заставляя космос играть волшебными сияниями световых колебаний. Световые и звуковые волны, модулированные радугой эмоциональных чувств, несут свои энергии в окружающий мир. Наверное, именно эта симфония тонких сказочных энергий от вселенских резонансов воздействует на душу и сознание читателя, вибрируя по законам Создателя Вселенной и замыслу скромного автора литературного произведения.

Необыкновенное для меня открытие!

Маме 90 лет – юбилей

Что-то раньше этого невероятного превращения я не замечал. Может быть, не задумывался о скрытом волшебстве и неизведанных мною ранее таинствах нашего родного русского языка.

Теперь от философских рассуждений вернусь в свое повествование, к моим мыслям и воспоминаниям.

Когда размышляю о маме, я твердо знаю, что моя мама стала для меня и всей моей семьи ангелом-хранителем. Для мамы я всегда был, есть и останусь ребенком, седым ли, лысым, хромым ли, горбатым, но сыночком любимым и любящим. Так устроен наш мир. Так живет большинство добрых людей.

И вот, машина времени понесла мое сознание в путешествие по лабиринтам недавнего и далекого прошлого. Двигателем или энергетической установкой этой машины была моя память. Пилот и штурман перемещали меня в пространстве и времени к определенной точке моей жизни и останавливали чудесную машину. Я выходил, и тут включалось мое сознание.

Оно, сознание, не руководило перемещением, за исключением одного раза, когда я сам отправлял его в период своей ранней юности – ясли и детский сад. Сознание подключалось, чтобы я мог видеть людей, слышать приглушенные звуки и ощущать радость и боль, погружаясь в переживания конкретного отрезка времени.

Кто руководил полетами, я не знаю. Но все, что здесь изложено – это результат моих чудесных или даже волшебных путешествий во времени. Здесь нет вымысла или украшательства. Здесь описано все то, что я действительно пережил. Что было, то было. Я ни на минуту не задумывался о структуре и содержании своего повествования. Все происходило как будто бы само собой, независимо от моего аналитического ума. Но ощущение присутствия при этом было настолько реальным, что я слышал голоса, видел разные детали, лица людей. Лица, которые уже давно забылись и при встрече на улице я бы их не узнал.

Не перестаешь удивляться и восхищаться нашими скрытыми до поры возможностями. Какими безграничными волшебными ресурсами может обладать наше сознание, наш разум!

В том, кому дать почитать свои труды, я не сомневался. Это Валерий Кожушнян, мой друг, председатель союза писателей Приднестровской Республики. Прочитав, он сказал однозначно, тональностью, не допускающей возражений:

– Будем издавать книгу, и все!

С Валерием Ивановичем нас связывала крепкая дружба на Усть-Илимском этапе нашей молодости в восьмидесятые годы прошлого столетия. Когда в 1988 году я остался безработным, после ухода с работы из Усть-Илимского горкома ВЛКСМ, он принес мне ключи от своей днестровской квартиры и сказал: