Юрий Стальгоров - Кто я? Книга 1. Сын врага народа

…ещё один раз я был вызван, но в этот раз меня сфотографировали, и расспросов никаких не происходило.

…дня через два после разговоров с капитаном Туком я был самолетом переброшен на сторону Красной Армии.

Вопрос: Когда вы были переброшены и как вас готовили к переброске?

Ответ: 6 июля сего года нас, группу из 4 человек, посадили в грузовую машину и привезли на аэродром. На аэродроме мы подождали с полчаса, затем сели в самолет и вылетели с аэродрома. Самолет был русский двухмоторный.

…с нами вылетел немец – капитан Тук, который давал нам команду к спуску на парашюте с самолета. Приметы капитана Тука: высокого роста, худой, лет 55, одет в форму немецкого капитана с золотыми погонами, по-русски говорит плохо.

Вопрос: Как фамилии остальных переброшенных с вами.

Ответ: Степанов… примерно 28 лет; Жилин… в возрасте 28—30 лет, волосы зачесывает назад; Чинш Михаил Степанович, лет 25, среднего роста… Степанов одет в форму младшего лейтенанта РККА, а Жилин и Чинш – в красноармейскую.

Вопрос: В каком месте вы спустились с парашютом.

Ответ: …я не знаю, так как местность незнакомая. Я пошел на юг, ориентируясь по компасу. Остальные три человека были выброшены раньше меня, местность, где они спустились, я назвать не могу.

Вопрос: Какое задание вы получили от капитана Тука по шпионской работе на стороне Красной Армии.

Ответ: При переброске мне были выданы документы о том, что я являюсь лейтенантом 1181-го стрелкового полка 356-ой стрелковой дивизии Стальгоровым Анатолием Флорентьевичем с удостоверением личности, что я возвращаюсь из командировки в свою часть. Кроме этого, было выдано оружие «Наган», к нему патроны, гранаты с запалом и продовольствие, денег около 500 рублей.

…после того, как высажусь с самолета, я должен был пройти через воинские части, особенно вблизи фронта, и путем наблюдения или расспросов установить, готовятся ли части 61-ой армии к наступлению, когда должно начаться это наступление, ожидается ли подброска танков и в каком количестве. Эти задания я должен был выполнить как можно быстрее и перейти обратно на сторону немцев. Для прохода передовых немецких частей мне был дан пароль «Пауль-Цвай».

Вопрос: Вы намерены были выполнить это задание?

Ответ: Нет, … я хотел прийти в воинскую часть и признаться, что я немецкий шпион и прислан сюда с заданием.

Вопрос: Ведь вы никуда не явились, а были задержаны с… фиктивными документами.

Вопрос Митрофанову от участника Форума:

– Полагаю, что о Стальгорове было прочитано в сборнике «Тревожные будни»?

Ответ Митрофанова:

– Да, часть информации из этого сборника.

– У, а на вопрос, почему Стальгоров стал предателем, то, наверное, он просто мстил Советской власти за своего старшего брата.

– Да, репрессированный брат – действительно, одна из версий того, почему Стальгоров стал диверсантом. У Стальгорова это был не первый переход линии фронта. Если бы он не ошибся с напарником по фамилии Чинш (да и с другими членами группы), который после переброски пришел в сельсовет с. Рылево Одоевского района сдаваться как немецкий диверсант и не рассказал бы чекистам о Стальгорове и его приметах, то хрен бы его поймали в этот раз. Стальгоров был сильный противник, не нытик и хлюпик, как его напарник Чинш, который оказался дважды предателем и мерзостью (даже, трижды, если учесть, что предал своих товарищей по разведгруппе). Какие надо иметь нервы и железную выдержку, чтобы ходить с поддельными документами в прифронтовой полосе противника, да ещё и совершать диверсии? Такие противники, как Стальгоров, достойны уважения, а война – она на то и война, что право на убийство дает государство. Такой факт: Стальгорова, раненного под Сычевкой, свои бросили на поле боя, и офицер попал в плен. Может, разозлился после этого окончательно на Советский Союз. Там кинули, здесь кинули – нате вам в ответочку».

Ознакомившись с материалами Форума, я уяснил военный путь моего дяди Толи. После окончания училища 10 июня 1941 года дядя Толя ушел на фронт. Воевал на Западном фронте, был ранен, лечился в госпитале в г. Уфе. После излечения – снова на фронт под Сычевку Смоленской области. Под Сычевкой он был тяжело ранен, оставлен на поле боя своими солдатами как убитый. С поля боя в бессознательном состоянии он был подобран немцами, лечился в немецком военном госпитале, из которого вышел в мае 1942 года. После госпиталя он пошел на службу в Российскую Народную Национальную Армию, которая формировалась на оккупированной территории белоэмигрантами Ивановым и Кромиади (об этом формировании я читал у авторов Кромиади и К. Александрова). Формирования РННА действительно использовались для организации шпионско-диверсионных групп, действующих в тылу Красной Армии под руководством Абвера. Вот мой дядя и попал в эту группу, был заброшен на территорию Красной Армии, был пойман и арестован, осужден, приговорен к расстрелу и расстрелян. Я решил получить официальный документ и обратился в управление ФСБ по Тульской области. Краткое изложение ответа управления ФСБ от 21.11.2013 г.: «Стальгоров Анатолий Флорентьевич арестован 10.07.1942 года УНКВД СССР по Тульской области. Обвинялся в том, что, находясь в плену (с 21 января по 6 июля 1942 г.), добровольно дал немецкому командованию обязательство вести шпионско-диверсионную работу в тылу Красной Армии. Осужден по ст. 58-1-б УК РСФСР к ВМН – расстрелу с конфискацией имущества. Приговор приведен в исполнение 22.07.1942 г. (место захоронения не указано). Заключением прокуратуры Тульской области от 19.05.1998 г. в реабилитации отказано.

Я родился в Белоруссии 23 сентября 1933 г. в городе Осиповичи Бобруйской области. Моя мама Валентина Матвеевна Стальгорова (в девичестве Вишневская) работала учительницей начальных классов. Она родилась 23 января 1915 года в городе Рогачеве в Белоруссии. Ее папа Вишневский Матвей Иванович родился в городе Вильно в 1880 году, его отец был православным священником. Матвей Иванович учился в Вильнюсской гимназии №1, его одноклассником был Дзержинский Ф. Э. Они дружили, хотя Дзержинский был католиком, а Матвей Иванович – православным. Матвей Иванович окончил эту гимназию, потом поступил в Варшавский университет, который окончил в 1904 году. В том же 1904 году Матвей Иванович со своим однокурсником Львом Устиновичем приехали в город Рогачев. Матвей Иванович женился там на сестре Льва Ольге Михайловне Устинович, она была из семьи мелких белорусских шляхтичей. Ее отец Михаил Устинович работал в Вильно крупным почтовым чиновником. Они были католиками, но распоряжением министра внутренних дел Российской Империи почтовыми чиновниками могли быть только православные. И Устиновичи, чтобы не бросать хорошую работу, перешли в православие. Поскольку в Вильно могли быть конфликты, из-за этого высшее почтовое начальство России отправило Михаила Устиновича работать в православную часть Белоруссии, в город Рогачев, где он и работал начальником почтово-телеграфной конторы. Ольга Михайловна Вишневская, в девичестве Устинович, рассказывала мне в 1944 году, что она довольна православием, что католический бог до 25 лет не давал ей жениха, хотя она ходила на поклон к чудотворной иконе Девы Марии в Ченхостов. А после того, как она, будучи православной, из Рогачева пешком сходила в Киево-Печерскую лавру, православный бог дал ей в мужья Матвея Ивановича. Моя бабушка окончила Вильнюсскую женскую гимназию. Бабушка свободно владела литовским, польским, немецким, французским, белорусским, еврейским (идиш) и русским языками. Они поженились с Матвеем Ивановичем в 1904 году, а в следующем году у них родилась дочь и назвали ее Неонилой, хотя в быту ее все время звали Люся. В 1910 году родилась вторая дочь Татьяна, в 1915 году – третья дочь Валентина (это и есть моя мама), в 1918 году родился сын Петр. Раннее был еще один сын Константин, но он погиб, когда учился в школе в 6 классе. Матвей Иванович, учась в университете и работая в Рогачеве присяжным поверенным, каким-то образом все время общался с Дзержинским, и, когда началась революция в 1917 году, в начале 1918 года Матвей Иванович уехал в Москву к Дзержинскому. Матвей Иванович прослужил в органах ВЧК до преобразования его в ОГПУ. Последняя его должность – начальник снабжения войск ВЧК Белоруссии. После демобилизации он работал судьей в городе Рогачеве. Почти сразу после смерти Дзержинского в октябре 1926 года Матвея Ивановича исключили из большевистской партии и, естественно, освободили от должности судьи. Матвей Иванович не перенес этого и умер от сердечного приступа в начале ноября 1926 года. На его похороны приехали все его бывшие сослуживцы по службе в ЧК. Муж старшей дочери Матвея Ивановича Люси Николай Решетников в это время был начальником ОГПУ в Рогачеве. Он говорил совей жене о том, что ее отец умер очень вовремя, так как к нему поступило указание из Минска арестовать Матвея Ивановича. Николай Решетников боялся, что арест его тестя потянет за собой арест и его самого, поэтому он рад, что Матвей Иванович благополучно умер сам.