Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2019

Не крестом, не беcсонною думой
Вы небесный стяжаете дом,
А какою-то статью угрюмой,
Да скупой богословскою суммой,
Да лукавым трудом.

Вам даны теплохладные зимы,
Где не надо скорбеть ни о ком,
Где томящие тени – незримы,
И не движутся грады и Римы,
И любовь под замком.

Вы дремали под вечным закатом
В пыльном сумраке библиотек
С Аристотелем и Аквинатом,
Вы не сораспинались с Распятым.
Как проснетесь навек?

Не по-русски и не по-дурацки
Воет северный ветер, когда
Для правителя барские цацки —
Замерзающие города.

Как Олег, Святослав или Игорь,
Хоронясь за оконным стеклом,
Пересилят играющий вихорь,
Не знакомый со словом-теплом?

Чем войны переменчивый опыт,
Повсеместно тычки нанося,
Этот вечный разжалобит ропот,
Голосящий о всех и о вся?

Вся подлунная мощь голубая
На воздушный выходит разбой
И, в счастливом бою погибая,
Мiродержца влечёт за собой.

Гляну в себя, затворюсь на мгновение,
Берег увижу в белёсой тени,
Где не мечталось мне отдохновение,
Где на колени я падал все дни.

В зимних обителях дальнего климата
Всё неподвижные виделись сны.
Мало крупин перемыто и вымыто
Снами такими-то из тишины.

Что за забота о хлебе, о рыбе ли,
Коли всю ночь напролёт бобыли
Толки вели не о убыли-прибыли,
Но о погибели русской земли.

В кокон завьюсь от воздушного голода,
Грамоткой выживу берестяной.
Непоправимое время расколото
В чистое золото купли иной.

Несовершенное несокрушимо.
Что ты ночами не спишь
И поселяешь легко, без нажима
Звуки в бумажную тишь?
Бледные лыжники в снежном затворе,
Вдаль ускользают они,
И буераки, и скалы, и горе
Нам остаются одни.

Лучше огонь на морозе затепли!
Кто бы тебя ни стерёг,
Он не отыщет в отеческом пепле
Слабенький тот костерок.
Так и следи за огнём безпризорным,
Жди… а бумага проста:
Ночью и днём, между белым и чёрным
Блёкнет её пестрота.

Что получаем в остатке неразделённой любви? —
Дачный посёлок? – в порядке! – прочно стоит на крови.
Осени купол воздушный? – красные листья – ковром.
СССР простодушный мы никогда не вернём.
Нет – говорю – и не надо! Хватит того, что стою
Средь подмосковного сада в легкодоступном раю.

Как над «Поленницей» Фроста Бродский всерьёз рассуждал,
Так над поленницей просто – я бы стоял и стоял.
Думал бы, чувствовал, видел; вспомнил бы всё, что забыл:
Женщин, которых обидел; женщин, которых любил;
С кем оставлял без пригляда запертый на зиму дом;
Нет – говорил – и не надо, как-нибудь переживём.

Дачный посёлок в порядке; и за домами, вдали,
Тянутся чёрные грядки преданной нами земли.
Наша кривая дорожка стала ничьей у ручья,
Смотрит с поленницы кошка, тоже до лета ничья.
Не существует страны той – с плохоньким инвентарём
Дачу оставим закрытой, кошку с собой заберём.

Я помню, как идёт под пиво конопля
И водка под густой нажористый рассольник.

Да, я лежу в земле, губами шевеля,
Но то, что я скажу, заучит каждый школьник.

Заканчивался век. Какая ночь была!
И звезды за стеклом коммерческой палатки!

Где я, как продавец, без связи и ствола,
За смену получал не больше пятихатки.

Страна ещё с колен вставать не собралась,
Не вспомнила про честь и про былую славу.

Ты по ночам ко мне, от мужа хоронясь,
Ходила покурить и выпить на халяву.

Я торговал всю ночь. Гудела голова.
Один клиент, другой – на бежевой девятке…

Вокруг вовсю спала бессонная Москва,
И ты спала внутри коммерческой палатки.

Я знать не знал тогда, что это был сексизм,
Когда тебя будил потребностью звериной.

…К палатке подошёл какой-то организм
И постучал в окно заряженной волыной.

Да, я лежу в земле, губами шевеля,
Ты навещать меня давно не приходила…

Я не отдал ему из кассы ни рубля,
А надо бы отдать… отдать бы надо было.

Идут по вип-персонной —
По жизни центровой —
Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.
Практически – Европа.
Цивильная толпа.
Услуги барбершопа,
Веган-кафе и спа.

У всех живущих в Центре —
Особый кругозор:
И BMW, и Bentley —
Заставлен каждый двор.
И прочно – пусть нелепо! —
Роднит одна земля
С агентами Госдепа
Прислужников Кремля.

Стритрейсер по наклонной
Летит как чумовой —
Сережка с Малой Бронной
Иль Витька с Моховой?
В хоромах эксклюзивных
Который год подряд,
Наевшись седативных,
Их матери не спят.

Сплошные биеннале.
Хотя не тот задор,
Кураторы в подвале
Ведут привычный спор:
Почти во всякой фразе —
«Контемпорари-арт».
Как лох – так ашкенази,
Как гений – так сефард.

Но если кто из местных,
То ты за них не сцы!
Сидят в высоких креслах
Их деды и отцы:
Фанаты рок-н-ролла,
Любители травы.
Одни – из комсомола,
Другие – из братвы.