Юрий Бычков - Бог – что захочет, человек – что сможет

Кто создал выдающийся литературный памятник Древней Руси «Житие Александра Невского»? Ответ в самом «Житии»: содержание, идейная нагрузка, стилистика, лексика и как минимум две трети текста это подаваемая от третьего лица живая, подлинная речь самого Александра Невского. Конечно, «Житие» не автобиография, но в этом случае, выходит, сам вроде как не писал, а слышим, видим, ощутим с его разумом и плотью святой благоверный великий князь Александр Ярославович Невский.

Век живи, век учись – дураком умрёшь! Нехитрая поговорка, эдакое простодушное самобичевание в ней. С чего это сам себя в простофили записываю? С досады, думаю, это происходит. Мне вот что обидно: тридцать лет тому назад со старанием, благо была возможность (получал я как номенклатурный чиновник Госкомиздата информационный бюллетень, по которому всё, что твоей душе угодно из вышедших в стране дефицитных книг, можно было приобрести – благая для меня гримаса социализма.) Так вот, в начале восьмидесятых регулярно выкупал я книги серии «Памятники литературы Древней Руси». Необходимость погрузиться в литературные первоисточники, скажем XIII века, возникла только сейчас, осенью 2010 года, когда меня решительно покорила, захватила и унесла в тринадцатый век биография святого благоверного князя Александра Невского. Обидно, тридцать лет на полке моей домашней библиотеки лежал по-настоящему не востребованным сборник «Памятники литературы Древней Руси XIII века». Листал ненароком, но не читал, не вникал.

В некоторых случаях, оказалось, судил о древних литературных памятниках, как сущий варвар. Априори, верхоглядски полагал, что жития святых – это средневековые фантазии в духе клерикализма Встав перед необходимостью постижения с возможной полнотой биографии православного святого Александра Невского, княжеский терем которого стоял в тринадцатом веке на Александровой горе, неподалёку от моего дома в Криушкине, я стал вчитываться в текст «Жития Александра Невского».

Интерес к литературному памятнику тринадцатого века сильно подогревало то обстоятельство, что в самой близкой близости от деревни Криушкино, где я поселился в мае 1970-го года, находится Александрова гора. По некоторым косвенным данным, в те далёкие времена эпохи Александра Невского здесь, в нашей деревне, в дни княжеского присутствия на Ярилиной плеши, квартировала его дружина. Эта версия прочно засела в генетической памяти местного населения. Старики намекали, будто знают подробности, но болтать про то им не гоже. Известный артист, исполнитель заглавной роли в фильме «Журналист» Юрий Васильев, копая яму, чтобы посадить куст сирени перед фасадом дома, зацепил лопатой старое бревно – вглубь уходил сруб старого-престарого дома. Васильев долго маялся, извлекая из недр криушкинской земли полусгнившие венцы, полагая, что, может быть, это как раз то тёплое жилище, в коем отогревались после зимних походов воины княжеской дружины. Романтиком был, похожий богатырской статью на князя Александра, Юрий Васильев. Бог ему простит пылкое воображение патриота Криушкина. Впрочем, правда о древнем поселении не так уж глубоко зарыта.

Археолог Андрей Леонидович Никитин, разговаривавший со мной на картофельном поле бывшей усадьбы Ширшиковых, помнится, тогда высказался о древности нашей деревни так:

– Куда до Криушкина Москве! Стоит здесь крестьянское поселение десять, а то и больше веков. На месте вашего огорода, где вы сейчас копаете историческую землю под картошку, – усмехнулся специалист по древности, – чёрное пятно. Это тысячелетнее накопление гумуса, перегноя от ведения животноводства и вообще хозяйственной деятельности. Чёрное пятно ведётся от времени первоначальной поселения, от которого пошло и это, сегодняшнее, Криушкино, пошло, как побег от корня. Плотно садился человек на землю.

– Порядок домов (именуемый Кундыловкой), смотрящих на озеро окнами, стоит несколько ниже основной улицы деревни, в стороне от неё, и занимает место древнего славянского поселения, – продолжал разъяснять мне Никитин. – Почему Кундыловка, до сих пор допытаться не могу, никто не знает.

– Можно предположить на основе доморощенного лингвистического анализа, откуда это название взялось. Когда в двадцатых годах малоземельным здесь давали наделы, шорох недовольства, страха ползли по деревне:

– Куда это вас переселяют? – спрашивает любопытствующая женщина говорящего в нос, шепелявящего паренька.

– Кунда? Кунда? На Кундыловку, – выдохнул гундосый и ухмыльнулся щербатым ртом.

Вот такая версия происхождения Кундыловки.

– Кругом здесь история. Это никому другому, как мне, археологу, понятно. На Дикарихе счастливым образом открыл я неолитическую стоянку, с верху которой, даже, можно сказать, в сердцевине её, оказался в наличии ещё и весь доказательный комплекс более поздней, фатьяновской культуры. Стоит вам шагнуть за край картофельного поля, по откосам, в орешнике, увидите во множестве разрытые курганы, а там – рукой подать до Александровой горы.

Я тогда в разговоре на картофельном поле допытывался у Андрея Никитина:

– Александрова гора, потому что вовсе не легенда княжеский терем на её вершине?

– Первым раскопки на Александровой горе осуществил в середине XIX века археолог Савельев. Он описал три культурных слоя: самый нижний – курганный, с обычными для погребений находками пряжек, ножей, ключей, лепной керамики, куфических монет, чеканенных во второй половине IX–X веков. Второй слой – XIII–XV века. Остатки фундаментов княжеского терема, его хором, и монастырских построек. После кончины князя на горе возник монастырь святого благоверного князя Александра Ярославича Невского.

– Летописи молчат, возможно, не сохранились те страницы, в коих засвидетельствовано пребывание Александра Невского на буквально набитой свидетельствами её глубокой истории Александровой горе.

– Что есть, то есть. Действительно, набита. В археологическом отношении Александрова гора, в языческом прошлом Ярилина плешь, – уникум. Савельев не обратил внимания на самые ранние материалы – керамику и костяные изделия дьяковского первобытнообщинного времени. Дьяковская культура фиксируется в пределах второй половины 1-го тысячелетия до нашей эры, а верхний её предел – начало летописного времени.

– Монастырь в честь святого благоверного князя Александра разрушен в XVII веке, скорее всего в годы Смутного времени.

– В здешних местах рыскали, осаждая переславльские монастыри, Сапега и Казимир Лисовский. Польско-литовские «рыцари» явно возжелали разорением Александрова монастыря отомстить за былые поражения в противостоянии новгородскому князю.

В 1245 году толпы литовцев явились около Торжка и Бежицка; погнались было новоторжцы за литвою, но потерпели поражение, потеряли всех лошадей; потом новоторжцы вместе с тверичами и дмитровцами настигли и разбили литву под Торопцом, а князья их, однако, укрылись в городе. На другой день пришёл Александр с новгородцами, взял Торопец, отнял у литовцев весь плен и перебил князей их. Новгородские полки вернулись домой – Александр с одним двором своим погнался опять за литовцами, разбил их снова у озера Жизца, не оставил в живых ни одного человека. После этого он отправился в Витебск, откуда, взвавши сына, возвращался назад, как вдруг наткнулся опять на толпу литовцев возле Усвята: Александр ударил по неприятелям и снова разбил их. Обычно знают-помнят о святом-полководце, что он разбил шведов на Неве и псов-рыцарей на Чудском озере, Ледовое побоище, а за ним числится множество побед. Следует сказать, поражений он не знал. Европа преклонила колена перед полководческим гением князя Александра.