Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 1

Капитанская работа полна неожиданностей и сюрпризов, и спустя годы почему-то вспоминаются не самые лучшие из них. Время прочно удерживает в памяти самые острые, рискованные ситуации, с которыми ты когда-либо сталкивался. Коснемся лишь некоторых из длинного списка Ильина. Однажды, получив рейсовое задание, его судно зашло в один из южных филлипинских портов для погрузки 10 000 тонн удобрений на западную Индию, имея на борту несколько тысяч тонн балласта, необходимого для обеспечения безопасности, остойчивости и управляемости, – морской воды, закачанной в балластные танки, которые никоим образом не связаны с топливной системой. Чтобы взять полный груз, было необходимо за ночь откачать балласт за борт. Перед началом операций старший механик зашел к капитану и поделился опасением, что система отлива может быть замазучена из-за проржавевшего трубопровода. Но делать было нечего, приступили к откатке. Через несколько часов к Ильину прибежал испуганный вахтенный помощник с новостью о замазученной бухте, начиная от причала стоящего судна. Выйдя на причал, капитан лицезрел отвратительную картину: изумрудная уютная бухта излучала различные цвета пленки моторного топлива, покрывающего ее на всей поверхности, куда только мог упасть взгляд. Соответствующий запах подтверждал худшее. Следовало в ближайшее время ожидать делегацию порта с большими претензиями, возможным арестом судна и большим штрафом. Срочно был вызван старший помощник, проинструктирован должным образом. В его каюту были занесены два ящика с коньяком, винами и прочими запасами, как и различные красочные буклеты, авторучки, записные книжки. Ему поручалось принять «гостей» и отделаться минимальными потерями для судна. Вскоре, не заставив долго ждать, прибыла делегация во главе с начальником порта. Не вдаваясь в подробности, можно сказать лишь, что через сутки вопрос был улажен, да и все следы «преступления» были унесены утренним отливом в открытое море. После своего «подвига» старпом отсыпался еще сутки.

На этом же судне пришлось пережить чрезвычайно неординарную ситуацию, избежать которой, на первый взгляд, казалось, было невозможно. Приняв одиннадцать тысяч тонн пшеницы в порту Кандла на западном побережье Индии, последовали на Чхонджин, порт Северной Кореи на восточном берегу Японского моря. Впрочем, обе Кореи называют омывающие их моря отлично от принятых в остальном мире наименований. Так, Японское море они называют Восточным, а Желтое – Западным. Корни таких метаморфоз относятся ко времени оккупации Корейского полуострова Японией, когда с 1910 по 1945 год Корея была колонией Японии. У корейцев ненависть к японцам, наверное, на генетическом уровне. О зверствах колонизаторов старые корейцы рассказывали со слезами на глазах. Но со сменой поколений отношения будут смягчаться, что уже, бывало, в мировой истории множество раз. Это, пожалуй, единственное, что объединяет северян и южан. В остальном они непримиримые антагонисты. Ильин неоднократно бывал в Северной Корее и был не в восторге от новой встречи.

Много лет тому назад он, будучи еще старпомом на своем небольшом «горбаче», грузился кипами прессованного хлопка, или, как его называли, джута, на Вьетнам. Следует отметить, что хлопок чрезвычайно опасен в пожарном отношении. Попавшая искра может долго тлеть, прежде чем возникнет пламя. К тому же хлопок может гореть даже без доступа кислорода. Перед погрузкой администрации порта была вручена выписка из правил перевозки опасных грузов морем с категорическим требованием не допускать курения в трюмах судна грузчиками во время погрузки.

Каково же было удивление, когда корейские докеры, сидя на кипах в трюмах судна, не прячась и не скрываясь, мирно покуривали свои дешевые сигареты. Несколько раз с трудом все же удавалось заставить их прекратить курение, но спустя какое-то время все продолжалось вновь. Ильин, видя отсутствие реакции как со стороны докеров, так и со стороны их руководства, приказал вахтенным закрыть трюмы. Испуганные корейцы, как крысы с тонущего корабля, сыпанули из трюмов.

Через несколько часов вахтенный заметил делегацию во главе с начальником порта, направляющуюся к судну. Пригласив всех в столовую команды, предложили гостям, как обычно, кофе, сигареты, галеты.

Все без исключения корейские работники всех уровней, военные, политработники испытывают постоянное чувство голода, т. к. продукты питания вкупе с одеждой строго нормированы и не отличаются разнообразием. Чтобы притупить чувство голода, они постоянно курят, а если курево еще и дармовое, то вдвойне. Традиция кофепития у них тоже своеобразная: в кофейную чашку насыпают до половины кофе, затем сахар до полной чашки, доливают кипятку и с удовольствием употребляют эту «кашу», повторяя сам процесс несколько раз, пока банка с кофе не закончится. При этом постоянно курят, одну сигарету от другой. Прибывшие настроены были весьма агрессивно, и даже дармовое угощение не смягчило этот настрой. Все претензии сводились к бесчеловечному поведению старпома, который попрал все нормы и законы страны пребывания и т. д. и т. п. Попытки капитана объяснить причины и опасность курения на кипах с хлопком игнорировались, на это просто не обращалось внимания. В итоге старпому запретили выход на берег, но кое-как все-таки удалось обратить внимание на недопустимость курения в трюмах. В следующий раз была ситуация с пресной водой, которую заказали на судно. Принимаемый танк был пуст, о чем поставили в известность корейцев. Спустя несколько часов, когда принесли квитанцию старпому на подпись, он отправил плотника проверить соответствие количества пресной воды в танке с квитанцией. С окончанием замеров выяснилось, что вместо указанных 200 тонн воды в наличии лишь 130 тонн. Ильин потребовал исправить и убедиться, промерив ее наличие им самим, но получил отказ. Тогда он отказался подписывать. После этого обработка судна прекратилась, и двое суток никто не появлялся. Прибывший представитель пароходства посоветовал старпому подписать документы, потому что обработку не возобновят, пока не добьются своего, а простой судна стоит неизмеримо больше, и обсчеты здесь вообще обычное дело.

Ильин вспомнил последнюю встречу в Раджине несколько лет назад со своим старым знакомым, Сергеем, представителем пароходства, который с женой и двумя детьми в течение нескольких лет защищал интересы компании в этом корейском порту. Тот предложил Ильину съездить на природу на шашлыки, благо было начало лета, тепло и солнечно, а в его распоряжении еще и была двадцать четвертая «Волга». Загрузив припасы, выехали на природу. Поражало отсутствие автомобилей, да и людей тоже немного, все в одинаково темной одежде. Через полчаса достигли цели. Ильина удивило то, что ширина прохода к воде составляла всего-то метров 15—20, а справа и слева от него была натянута колючая проволока в несколько рядов. Сергей объяснил: весь корейский берег огорожен колючей проволокой, исключая проходы для каких-либо определенных целей. Проходы контролируются с отдаленных вышек, выход на берег моря гражданам страны запрещен. Разрешен только иностранцам под строгим надзором спецслужб. Целый день они провели на природе, шашлыки с водкой были очень кстати. Вечером, убрав остатки пиршества, засобирались обратно. Ильин в недоумении спросил, как же Сергей сядет за руль после пол-литра водки? «ГАИ здесь нет, да и машин тоже», – последовал ответ.