Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том II

Наконец, Алешкин оправился настолько, что смог явиться в контору Дальлеса, чтобы получить новое назначение. На работе его появлению обрадовались. Все полюбили этого расторопного и исполнительного паренька, и уже заранее Борис Владимирович Озьмидов подготовил ему интересное место.

Сразу же по его появлении Ковалевский сказал ему, что согласно недавно вышедшего постановления правительства, он может получить за всё время своей болезни 75 % своего оклада из соцстраха. Для этого необходимо получить от врача, его лечившего, соответствующую справку, называвшуюся каким-то странным словом «бюллетень». Это сообщение было для Бориса неожиданной и очень приятной новостью. Семья его отца жила совсем небогато и еле-еле сводила концы с концами.

Необходимую справку – бюллетень Степанова, для которой этот документ был еще новостью (ведь в основном её больными были крестьяне, которым такие справки не требовались), конечно, без всяких разговоров выдала. А на следующий день в контору соцстраха, размещавшуюся где-то на окраине гарнизона, Борис и Анна Николаевна отправились за получением денег.

Одновременно с бюллетенем в соцстрах требовалось представить и справку о размере его оклада. Об этом еще раньше позаботился Ковалевский, и такая справка была уже у Бориса на руках. Какая-то молоденькая девушка довольно долго считала что-то на счетах, а затем сказала, что Борису причитается за время его болезни 87 рублей. Затем она выписала ордер, и через несколько минут Борис получил эти деньги.

Он тут же отдал матери всё, но она вернула ему 10 рублей, сказав, что на остальные деньги ему купят что-нибудь из одежды, а эти 10 рублей он может тратить по своему усмотрению.

Как-то незаметно Борис окунулся в свою служебную и комсомольскую деятельность. Участок, на который он должен был выехать, начинал функционировать с конца ноября. Он продолжал работать в конторе по подсчету заготовленного в прошедшее лето, оформлению новых договоров и вообще, помогая в канцелярских делах Ковалевскому. Одновременно он продолжал активно участвовать в работе Шкотовской комсомольской ячейки. Кстати сказать, в этом году организовалась ячейка РКП(б) и в конторе Дальлеса, предполагалось создать и комсомольскую, уже заранее на место секретаря её прочили Бориса Алёшкина.

Пока же он получил назначение и должен был выехать вместе со своим новым начальником к месту работы. Он назначался вторым десятником на лесозаготовительный участок в район деревни Стеклянухи. Там было необходимо заготовить несколько сот тысяч кубофутов строевого леса, предназначавшегося на экспорт в Японию. Условия, на которых японцы приобретали этот лес, для Дальлеса были довольно суровыми: бревна длиною в 21 фут (6 метров) должны были иметь не менее 8 дюймов в диаметре по верхнему отрубу, должны были быть абсолютно прямыми, не иметь никаких заболеваний и иметь не более двух сучков на протяжении трех футов. Для поиска соответствующего леса нужны были опытные люди. Таким и был старший десятник этого участка Демирский Василий Иванович. Узнав Бориса по работе в Новонежино, зав. конторой Дальлеса полагал, что он будет дельным помощником этому десятнику.

Отведенный участок для выборочной лесосеки находился в верховьях небольшой речки Стеклянухи, впадавшей в речку Цемухэ. В нижней части речки стояла деревня, называвшаяся также Стеклянуха.

Лес в этих местах рос по склонам довольно крутых сопок, и для валки, спуска в падь, а затем и доставки к месту сплава требовалось немало людей. Нужно было создать три артели вальщиков, тех, кто спускал бы его с крутых откосов и, наконец, тех, кто бы его довозил до приречного склада. Эту работу прежде всего и предстояло провести вновь назначенным десятникам. Отличными вальщиками леса были китайцы. Их артели обычно нанимали во Владивостоке, вели переговоры, конечно, с артельщиками-джангуйдами, ведь только они понимали русский язык. Артель набиралась таким старшиной самостоятельно. Когда она сформировывалась, то приезжала к месту заготовки леса и первым делом строила для себя полуземлянку-зимовье. Для выполнения плана вырубки на данном участке нужно было иметь не менее 100 человек вальщиков. Столько и было нанято. Работа по их найму осуществилась Демирским еще раньше. К моменту назначения Бориса вальщики уже выехали на место рубки и строили для себя зимовье, они же должны были недалеко от своего построить небольшой домик и для десятников. Со спусчиками, а ими были обычно корейцы, имевшие волов (так как только эти сильные животные могли сдержать напор двигавшихся с большой силой бревен вниз по склону сопки), Демирский отправился в Андреевку, откуда обычно набирались корейские артели, а Борис поехал в деревню Стеклянуху, чтобы заключить договора с возчиками. Это дело для него было уже знакомым, так как такие же договора он заключал еще в Новонежино. Справился с ним он поэтому быстро и вернулся в Шкотово с подписанными договорами.

Борис знал немного до этого Демирского. Тот был в прошлом партизаном, затем вступил в партию, и Борис, как комсомолец, присутствовавший почти на всех заседаниях Дальлесовской партячейки, его не раз видел и слышал его выступления. Он немного побаивался своего нового начальника.

По конторе ходили слухи, что Демирский очень суровый и нелюдимый человек, а ведь Борису предстояло прожить с ним в одной избушке более полугода. Кое-кто из молодежи даже советовал Борису отказаться от этого назначения и просить, ссылаясь на здоровье, чего-нибудь полегче. Но он не привык отказываться от полученных распоряжений. Да и, в конце концов, после провала его мечты об учебе в этом году, ему было все равно, где и с кем работать.

Между прочим, после выздоровления за время пребывания Бориса в Шкотове его опять избрали секретарем комсомольской ячейки. Узнав о своем назначении в Стеклянуху, Борис обратился к секретарю райкома Смаге Захару с просьбой об его переизбрании, так как он не будет жить в Шкотове, а всё время будет находиться на лесозаготовках в районе деревни Стеклянуха.

– Подумаешь, Стеклянуха, тоже мне расстояние, каких-нибудь 18 километров! воскликнул Смага. – У тебя бюро для повседневного руководства есть, а два раза в месяц на собрание сможешь и сам приехать. Ведь вы и из Шкотова возчиков берете, я знаю.

Так и остался Борис Алёшкин секретарем Шкотовской ячейки РЛКСМ, работая в Стеклянухе. После некоторого раздумья он и сам понял выгоды этого положения: он мог чаще выезжать с участка в Шкотово, пользуясь этим.

Демирский выехал на участок в конце октября, чтобы присмотреть за строительством домика для десятников, хлева для волов, и, главное, дороги для вывоза леса. Дорога эта прокладывалась по берегу речки Стеклянухи и, конечно, название дороги могла получить только условно. Собственно, никакого строительства её не велось, лишь убрали толстые деревья, мешавшие проезду подводы, да сделали около десятка мостиков через небольшие горные ручьи, впадающие в Стеклянуху. Пользоваться дорогой предполагали с декабря, к тому времени она будет покрыта снегом, и сани по ней должны будут пройти легко. Тем более, что с грузом, брёвнами, они поедут вниз под уклон.