Александр Крживецкий - Та девушка

27 августа 1863 года либерально настроенный Великий князь Константин Николаевич (наместник Царства Польского) по совету императора уехал в Крым, а его обязанности стал исполнять граф Федор Федорович Берг, «хозяин строгий». Он предпринял решительные меры – установил военное управление в крае, городскую и земскую полицию подчинил военным властям, усилил охрану границы. Уже в феврале 1864 года последнее крупное воинское формирование мятежников под командованием Юзефа Гауке-Босака было разгромлено.

29 марта того же года Центральное Варшавское полицейское управление под началом генерал-майора Трепова арестовало все «народное правительство Польши» во главе с диктатором генералом Ромуальдом Траугуттом. Польское восстание 1863—1864 гг. фактически было подавлено.

А в апреле 1864 г. на имя поручика Ю. Любовецкого пришло скорбное сообщение из Санкт-Петербурга о том, что при родах погибли его любимая жена Елизавета и ребенок.

Юрий срочно выехал в столицу империи и после похорон подал на имя своего командира князя В. Барятинского прошение об отставке. Несмотря на уговоры друзей и родных, он настоял на своем решении.

С тех пор молодой человек все больше замыкался в себе, все тяжелее и мрачнее становились его мысли. Потеря близкого человека сочеталась в его душе с потерей самого смысла жизни. Он чувствовал себя побежденным, проигравшим бой со своей судьбой, и полностью отказался от светских развлечений и земных привязанностей, все чаще ходил в церковь, истово молился, взывая к Всевышнему: «Зачем мне жизнь, уж лучше умереть, чем, оставаясь собственной тенью, прозябать в пустоте и холоде этого света».

Поздними вечерами, бесцельно бродя по опустевшим улицам столицы, он внезапно останавливался и, опершись о перила моста, пристально вглядывался в черные немые воды Невы и размышлял: «А не лучше ли разом со всем покончить? Только бы освободиться от груза боли в душе, только б не испытывать ужас одиночества, когда ты покинут Богом и людьми».

Со временем, пытаясь заполнить душевную пустоту, в каком-то необъяснимом душевном угаре, Юрий увлекся оккультными науками, дни и ночи проводя в библиотеках, но это не приносило облегчения.

Однажды главный врач Царскосельского военного госпиталя Людвиг Флорианович Адамович, доктор медицины, искренне сочувствуя молодому человеку, познакомил его с известным целителем бурятом Цультимом Бадмаевым, который практиковал здесь (а также в Николаевском военном госпитале), согласно специальному Рескрипту императора Александра II.

Увидев новое медицинское светило, Юрий внезапно рассмеялся, впервые за долгие месяцы, и постепенно этот смех перерос в чудовищно громкий, истерический хохот.

Быстрыми шагами Бадмаев подошел к Любовецкому и положил правую руку на голову страждущему – смех оборвался, на лице появилась блуждающая улыбка, и совершенно неожиданно они обнялись. В мгновенье ока жажда жизни вернулась к офицеру, словно прилив в океане, и Юрий ощутил сладкую легкость на сердце, почувствовав в удивительном восточном человеке родственную душу.

Необыкновенна судьба этого специалиста тибетской медицины: по просьбе русских властей старший лама Агинской степной думы Цультим Бадмаев, успешно погасил в 1853 году в Чите эпидемию тифа. Его заслуги были высоко оценены правительством России: по ходатайству генерал-губернатора Восточной Сибири 9 9 Генерал-губернатором Восточной Сибири в то время был граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский, генерал от инфантерии, генерал-адъютант, основатель Хабаровска и Владивостока. в 1857 году Цультим Бадмаев приехал в Петербург и, после аудиенции у императора, был прикомандирован на 2 года к клиникам Петербургской медико-хирургической академии, а затем принял православие и был наречен Александром Александровичем, в честь своего крестного отца – Императора России Александра II.

Юрий подружился с Александром Александровичем – они часто гуляли по паркам Царского села, пили черный турецкий кофе в ресторанах на Невском проспекте в Санкт-Петербурге, и Бадмаев как-то спросил Юрия:

– Что за беда случилась с Вами?

Князь отвечал:

– Я потерял человека, который составлял мое самое большое счастье, благодаря своей нежности ко мне и благодаря своим добродетелям, которые каждый день давали мне повод для восхищения.

Цультим накрыл своей рукой руку Юрия Любовецкого, чтобы тот немного успокоился, и по-дружески, ненавязчиво, стал посвящать своего юного друга в основы четырех благородных истин буддизма: существует страдание; существует причина страдания – желание; существует прекращение страдания – нирвана. Ее сущность – отсутствие желаний, страстей, уход от мира; полный покой, абсолютная непроницаемость для желаний и страстей; наконец, – существует путь, ведущий к прекращению страдания, – Срединный (Восьмеричный путь) – истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение. Такова благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби. Они составляют суть первой проповеди Будды, заключенной в «Сутре запуска Колеса Дхармы ». 10 10 Колесо Дхармы – в переводе на английский: Dharmacakra (Дхармачакра) «колесо закона» или мандала — символ непрекращающегося круга рождений и смертей (самсары). Самая первая проповедь Будды Шакьямуни. Сутра букв. – путеводная нить, линия поведения, правило, данное в виде афористического высказывания.

Далее лама убеждал: « Не надо бояться смерти. Жизнь и смерть не противоположны одна другой, а вместе составляют одно целое. Эти две сущности тесно сплетены друг с другом, как молекулярные цепочки. Смерть не появляется в момент окончания жизни, а существует, «живет» параллельно жизни. Любой наш страх, испуг, волнение – это её лапа. Прежде люди знали (а быть может, догадывались), что содержат в себе свою смерть, как содержит косточку плод. Дети носили в себе маленькую смерть, взрослые большую. Женщины носили ее в утробе, мужчины – в груди. Она и у тебя была, хотя ты ее и не замечал, – продолжал лама, – и это придавало тебе особенное достоинство и тихую гордость. К тому, кто спокойно следует за временем и обстоятельствами, нет доступа ни печали, ни радости, и ужас не проступает в пригоршне праха. Жизнь – это медленный путь к смерти, и она неизбежна, поэтому к ней надо готовиться на протяжении всей своей жизни, стараясь делать только добро, чтобы на небесах достичь нирваны.

Когда-то великий тибетский поэт Джецюн Миларепа сказал: