Александр Крживецкий - Та девушка

Сакральная 12 12 Сакральная – священная. книга ламаизма – «Бардо Тхедол» («Книга мертвых»), состоит из трех частей: первая – «Чикай Бардо» посвящена процессу умирания и психологическому состоянию, которое в это время испытывает человек; вторая – «Хониид Бардо» описывает состояние души непосредственно после смерти: человек видит нечто, подобное сновидениям, так называемые «кармические иллюзии»; третья часть – «Сидпа Бардо» повествует о том, как душа воспринимает приближение нового рождения.

Когда человек умирает, именно лама обеспечивает душе умершего наилучшие условия выхода из тела. Необходимо, чтобы она вышла через макушку. Для этого лама определяет, сколько необходимо провести хуралов, 13 13 Хуралы – молебны. в каком порядке они должны следовать, каким образом надо выносить тело из жилища, кто из близких покойника должен участвовать в обряде погребения.

Провожая усопшего в последний путь, лама читает «Бардо Тхедол» – он дает покойнику указания, как вести себя в мире ином, чтобы помочь душе освободиться от Колеса Самсары (Сансары). 14 14 Колесо Самсары – «Заколдованный или порочный круг», обозначающий череду повторяющихся неблагоприятных событий, которые ставят человека в тупик и не дают двигаться дальше по жизни. Достойно пройдя весь путь до конца, человек получает освобождение. Лишь познавший, что всякое существование есть лишь страдание, и искренне желающий вернуться к своей истинной природе, может вырваться из круга иллюзорного, но тягостного существования и слиться с изначальным Светом, породившим весь мир.

– Мой молодой друг! Я желаю тебе всяческого благополучия и процветания. Я желаю тебе доброго здоровья, радостного досуга и долгой жизни. Дай тебе счастья в следующей жизни родиться в Чистой Стране Будды, – завершил свои наставления лама Бадмаев.

Так впервые Юрий Любовецкий познакомился с чарующей красотой восточного учения, и провел всю оставшуюся жизнь в дальних путешествиях по странам Юго-Восточной Азии, Индии, Тибету, Афганистану, Персии, пытаясь обрести покой и начатки нового смысла жизни.

Юрий оказался человеком больших страстей, который всегда стремился к крайностям (несмотря на наставления ламы А. Бадмаева – возможно потому, что уход от активной мирской жизни неприемлем для человека европейской культуры). Ему везде и неизменно была свойственна чисто русская глубина чувств, истовое благочестие и мудрость. Он был благороден и практически в каждом поступке обаятелен и приветлив. Все, что он делал, говорил и писал, давало ощущение неизбывной доброты; в быту же Юрий проявлял великолепное, по-русски безудержное расточительство.

Чаще всего и подолгу князь обитал в Константинополе, обзаведясь здесь многочисленными друзьями среди русских дипломатов, видных чиновников и местной аристократии. Например, каждое утро Кавашбаши (шеф Константинопольской полиции) подъезжал к дому князя на шикарном черном кабриолете 15 15 Кабриолет – легкая одноосная конная повозка со складывающейся крышей. справиться о здоровье и благополучии уважаемого человека и засвидетельствовать ему свое почтение.

В путешествиях по дальним странам князь обрел хорошего друга – известного философа и мистика Георгия Гурджиева 16 16 Отец Гурджиева был известным среди жителей Кавказа и Средней Азии ашугом (поэтом и сказителем) по прозвищу Адаш. , дружба с которым длилась почти сорок лет, до самой смерти князя.

Однажды Георгий Гурджиев во время очередного путешествия оказался проездом в Стамбуле и задержался на несколько дней в гостях у Ю. Любовецкого. Встреча оказалась весьма сердечной. Во-первых, – у ворот дома его встретил дружескими объятиями мажордом 17 17 Мажордом – управляющий имением. князя, армянин почтенного возраста, Мариам Бадья, с которым Гурджиев был в приятельских отношениях, во-вторых, – на обширной веранде дома его ждал с огромным рогом вина в руках сам хозяин.

В ходе задушевной беседы, далеко за полночь, князь поведал Георгию причину того, почему он оказался в Константинополе, хотя первоначально предполагал быть в это время на Цейлоне, и обратился с необычной просьбой к своему другу. Речь шла о некой Татьяне Витвицкой, девушке из России, которую Любовецкий фактически спас от сексуального рабства, и теперь просил Гурджиева сопроводить юную особу в Россию: «Я отправляю ее к своей сестре в Тамбовское имение, где она сможет оправиться от всего пережитого, а там будет видно».

Далее последовал рассказ Юрия Любовецкого: «Неделю тому назад, собираясь на Цейлон, уже на борту корабля среди других провожающих я увидел атташе российского посольства, который обратил мое внимание на одного из пассажиров, вполне представительного господина.

– Взгляните на этого достойного джентльмена, – сказал атташе, – вы мне не поверите, но это известный торговец живым товаром. Кто бы мог догадаться об этом, основывая свои впечатления на его наружности!

В суете, предшествующей отплытию, я не уделил особого внимания этому сообщению и вскоре совсем выбросил его из головы.

Корабль отчалил, была чудесная погода, поэтому я почти все время проводил на палубе, прогуливая своего фокстерьера Джека.

К нам подошла очаровательная девушка и, приласкав собаку, протянула ей на ладони кусочек сахару. Так как Джек был приучен ничего не брать у чужих без моего разрешения, он вопросительно взглянул на меня, навострив уши. После того как я позволил собаке съесть сахар, мы разговорились, и оказалось, что девушка прекрасно говорит по-русски. Она представилась Витвицкой и рассказала мне, что отправляется в Александрию, чтобы поступить гувернанткой в семью русского консула.

Во время нашей беседы пожилой джентльмен, на которого мне указал атташе, приблизился к нам и позвал девушку, после чего они вместе куда-то ушли.

Я вспомнил то, что было сказано об этом господине, и его знакомство с моей собеседницей показалось мне подозрительным. Еще покопавшись в памяти, я припомнил, что семья русского консула в Александрии, с которым я был хорошо знаком, не нуждалась в услугах гувернантки.

Мои подозрения усилились настолько, что я в ближайшем же порту в Дарданеллах послал телеграмму консулу, упомянув в ней о девушке-гувернантке, и еще одну отправил своим друзьям в Салоники, куда корабль должен был вскоре прибыть. Я также поделился своими подозрениями с капитаном нашего судна.

Георгий Гурджиев

Еще до прибытия в Салоники мне все стало ясно: девушку заманили в сети путем обмана и дальнейшая судьба ее ужасна. Я почувствовал себя обязанным изменить ход событий и принял решение отправить ее обратно в Россию, а до тех пор, пока не устрою ее судьбу, прервать поездку на Цейлон. Мы вместе покинули корабль в Салониках и в тот же день поднялись на борт судна, которое следовало в Константинополь. Вскоре выяснилось, что в России у девушки нет никого, кто бы мог о ней позаботиться, вот почему я задержался здесь». 18 18 Гурджиев Г. Встречи с замечательными людьми. Часть VI. Князь Юрий Любовецкий. ЛитМир.