Сергей Степанов-Прошельцев - Люди такие разные. Записки газетчика

Шкуро представлял для Сталина реальную опасность, поскольку сотрудничал с гитлеровцами. В 1944 году он был назначен начальником Резерва казачьих войск при Главном штабе войск СС, зачислен на службу как группенфюрер СС (чин, соответствующий генерал-лейтенанту). Подготовленные им казаки жестко подавляли выступления партизан в Югославии.

Так что совсем не случайно Сталин и его окружение, вероятно, вспомнили о Кочубее. Без него, правда, обошлись. Шкуро был выдан англичанами СССР и повешен в 1947 году. Необходимость в появлении Кочубея отпала. Но архивные документы, касающиеся Шкуро и Кочубея, до сих пор не рассекречены. Интересно, не правда ли? Я, имея допуск для работы в архивах, затребовав нужные материалы, тотчас же получал отказ. Всё было точно так же, когда я хотел ознакомиться с делом Валленберга, который, по некоторым данным, скончался от цинги в одном из лагерей Горьковской области. Один, к сожалению, сценарий утаивания нашей истории.

В Черкесске я жил сначала в гостинице, но там меня обокрали. Вытащили деньги, сняли со спящего часы. Тогда я поселился в общаге завода резиновых технических изделий. Это была рабочая общага с такими же нравами, как и в Невинномысске.

Мой сосед по комнате по фамилии Блоха работал на заводе, а в свободное время чинил часы. Узнав о том, что у меня часы украли, подарил мне собранные им самим из запасных частей. И надо сказать, они были у меня долго и шли исправно.

Меня определили в отдел промышленности, строительства и транспорта областной газеты. Этим отделом заведовал Георгий Тимофеевич Мироненко, обаятельный и добрейшей души человек, профессионал своего дела, хотя никаких институтов не кончал.

Он воевал в Заполярье. Немцы подбили его самолёт, он загорелся. Мироненко получил сильные ожоги. В одном унте он двое или трое суток добирался до своей части.

После первой же зарисовки о бондарях, которую я написал под псевдонимом, поскольку так случилось, что один из героев моего материала был мой однофамилец, Георгий Тимофеевич сказал мне:

– Я беру тебя, потому что вычеркнул всего три слова.

И я был принят без испытательного стажа. Это происходило в сентябре, а в декабре меня из младшего литсотрудника перевели на должность старшего корреспондента, минуя должность просто корреспондента. И я стал выдавать больше всех строк. Это весьма ценили, поскольку наша газета считалась газетой второй категории (она выходила пять раз в неделю). Штат редакции был почти вдвое меньшим, чем у областных и краевых газет первой категории, выпускавшихся шесть раз в неделю. Каждый литбоец был на счету, и почти всегда приходилось работать за себя и «того парня». Нагрузка была сумасшедшей, если учесть, что маленькая область, где проживало всего 480 тысяч человек, была изъезжена и исхожена вдоль и поперёк, а повторы в тематике и сюжетах отнюдь не приветствовались.

Узнав, что я живу в общаге, Мироненко неожиданно предложил:

– Слушай, перебирайся ко мне. Квартира просторная, нас всего трое: я, жена и дочь.

Я стеснялся. Отнекивался. Но однажды мы с Мироненко поехали в командировку вместе. Возвращались уже поздним вечером, и он всё же настоял, чтобы я переночевал у него. И я познакомился с его семьёй. Его жена была сербка по национальности. Её звали Милиция Брониславовна. Она работала врачом-офтальмологом.

Своих детей у четы Мироненко не было. И они удочерили девочку из детдома. Тогда ей было лет 13—14, и она знала, что она – приёмыш. И вела себя крайне вызывающе. Мироненко жаловался, что не может на неё повлиять.

Девочку эту красавицей назвать язык не поворачивался. Выражение её лица было почти всегда злобным, на любое замечание реагировала неадекватно. Мне же удалось установить с ней контакт.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.