Борис Степанов - Сердце болит….

Не верится, но моим стареньким бабушке Саше и дедушке Мише было меньше, чем мне теперь, когда немцы прошли по Карусельной, через их дворик…

В живых остались только мы с мамой и сестренкой ее младшей. И нас унесет ветром…

Не знали (откуда?), что есть где-то этот «комитет»… Там решено выдать населению на пять дней продуктов питания по норме 200 г муки, 40 г крупы на одного человека в день. И 100 г сахара на каждого ребёнка…

…Что началась эвакуация женщин и детей и раненых бойцов. Штаб где-то в парке…

…Что на фронт направлены рабочие отряды: «Красный Октябрь» – 250 человек, «Баррикады» – 200 человек.

…В Сталинграде созданы 40 хлебопекарен полевого типа для обеспечения населения хлебом. Указаны (только теперь знаем!) пункты выдачи…

В энциклопедии «Сталинградская битва» (Сталинградская битва. Июль 1942 – февраль 1943: энциклопедия. 2-е изд. – Волгоград: Издатель, 2008) есть полная информация, похожая на дневник. Читаем:

12 июля 1942 г.«Принято постановление о сооружении оборонительного рубежа!.. По укреплению частей народного ополчения (дедушка мой не был ополченцем: возраст, да и не знали мы – ни радио, ни газет. Соседи тоже «не в курсе»).

13 июля.Решение об эвакуации скота, имущества колхозов, совхозов… по правому берегу р. Хопёр и Дон…

О строительстве 6 дополнительных переправ через Волгу. Об изготовлении бронепоезда (!) заводами «Красный Октябрь», Судоверфь и «Баррикады» и оснащении его вооружением и боеприпасами. (Даже дедушка не знал про бронепоезд на его заводе!)

14 июля.Сталинградская область объявлена на осадном положении. Дополнительно мобилизованы мужчины от 18 до 50 лет.

…Принято решение об эвакуации детских домов из Кагановичского, Новоаннинского, Михайловского, Сиротинского и Нижнечирского районов…

(Трудно сейчас узнать, как сложились судьбы воспитанников в те дни… Нижнечирских – известно!) Их вывезли, но не «мы»… «Новая» власть! Услужили казачки-станишники оккупанту – «очистили» от детей их городок. Санаторий фашистам-фронтовикам преподнесли, как хлеб-соль! «Куда же вы деток больных!» – плакала последняя детдомовская нянечка. «В Будённовск!» – смеялся главный полицай Сашка Копцев… Когда наши близко подошли, сбежал… А детей обнаружили почти рядом, в балке. Расстреляны! Говорят, даже немцы не принимали участия в гибели деток-инвалидов…

Анне – годик, Раисе, Коле, Изе – по девять, Тамаре – 11, Маше – 14, Саше – 13, Тоне – 15 и Федосье – 15, два Бориса, Люба, Ванечка… Их было 47. Всех до одного…

Помянем их!

15 июля.Решено эвакуировать ценности Госбанка на левый берег Волги. (Мы «успели» – завод деду селёдкой выдал. Последняя зарплата.)

…24 июля.Директива Гитлера: «25 июля захватить город Сталинград!»

Но пока ещё в нашей Русской деревне – посёлке ЗКО «войны нет». Пока.

Мы сидим в самодельном убежище – щели, укрытой чем попало, как от дождя… Присыпали землей с бабушкиного огорода. Самоварная труба – отдушина. Так положено, сказали военные, когда начали рыть, посоветовали делать два прямых угла. На всякий случай: если попадет, то не всех сразу…

Нас было семеро. Дедушка Миша, бабушка Саша, дядя Виктор, ученик деда Павлик – беженец с Украины, младшая мамина сестренка Клава, почти моя ровесница… И мы с мамой, «беженцы» с Тракторного, где почти виделись с немцами. Спасибо, издалека.

Итак, щель по проекту военных: с юга на север – вход. Ступеньки на 2 м глубины. Сразу поворот направо, шагов пять и новый поворот – налево. Там нары. Для молодых. Как в вагоне. Остальные на земле, на фуфайках и т. д.

…Первая мина, маленькая, влетела в самоварную трубу – отдушину. Взорвалась в бабушкиной старинной шубе. Те, кто был под нарами, только оглохли. А Генка Сорокин, пацаненок соседский, валялся там… и «собрал» один все осколки…

Грели на керосинке – обеззараживали – ножницы остроносые. Он орал. А мама с бабушкой выковыривали осколки. Их легко было находить: неглубоко влезли. Вместе с хвостиками из бараньей шерсти торчали…

Все дырки смазали керосином, и Генка выздоровел. Не помню, куда они делись с его мамой, но после войны (боев в городе) сразу вернулись на Красный. Раньше нас. Сорокина мама молчит. И никто теперь не узнает – схоронили ли дедушку Мишу и где? Он лежал головой к лазу в щель, когда нас выгоняли немцы…

Так многие поступали, наверное: под сгоревшим домом нашим раскопали погреб. Кое-что уцелело из вещей. Генке достался велосипед. Взрослый. На нем он и попал под автобус – единственный на весь город весной 43-го.

Вот и не верь в судьбу. А может быть, просто глупый случай…

Жалко Генку – страдалец за нас за всех, уцелевших в тот день…

Сколько их таких еще подорвется на хитрых минах-бабочках, сколько сами будут находить, разряжать!

Дети! Такими было все мое сталинградское поколение… Одноклассники, например. К февралю 43-го в городе ни одного не осталось из моего шестого «Б».

Вот из параллельного, знаю, Атопов Володя, Но мы не успели ему даже позавидовать: вся их семья 22 августа, за сутки до немцев, уже ехала поездом на восток. Из-за Волги, говорит, хорошо виделись дым и зарево… над нами.

Владимир Иванович станет профессором, однажды был мэром, делегатом съезда КПСС. Почетный гражданин нашего города-героя… Конечно, встречались не раз по работе, разговаривали…

…Боря Тхор – Волгу переплывет, раненый.

Мы не были большими друзьями. Но чтобы дрались, не помню… Вместе оформляли стенгазету. Художники! Гитлера рисовали… Трусливого. И рядом великана-красноармейца с метлой на фоне Кремля.

«От ворот поворот!» назывался плакат. В витрине гастронома на Нижнем поселке выставлялись наши «картины маслом». Зимой 41-го.

…Не воевали мы, не успели.

Однажды, лет тридцать-сорок тому, из Москвы приехал по делам Борис Иванович Тхор. Архитектор, лауреат Ленинской премии. Пришли мы на «свой берег», к школе… Лев Иванович Ульянов, директор (вместе учились – он в девятом), затащил нас к себе, устроил торжественную линейку. Повязали нам галстуки. Красные. Боря рисовал портреты. Каждому дарил. Рассказал о Монреале, где по его проекту уже построен выставочный павильон СССР. А я – о своем: о войне, одноклассниках.

Потом, не сговариваясь, мы сели с ним за одну парту. Остальные места оставались свободными. Вдруг Борис встал и ушел… в свой «параллельный».

Ребята! Новое поколение. Вот оно! Всё поняли. Мы почтили поименно память без вести пропавших мальчишек и девчонок – «одноклассников».

…Как взвод пехоты после атаки – потери.

Мы не воевали. Мы были дома – ровесники своего СТЗ, дети… Еще и коллективизации ровесники… Это что-то другое, мало нам понятное было.