Григорий Кирдецов - У ворот Петрограда (1919–1920)

Печатается по изданию:

Кирдецов Г. У ворот Петрограда (1919–1920).

Берлин, 1921.

Григорий Львович Кирдецов (Дворжецкий) родился в 1880 году. Профессиональный историк, журналист и переводчик, он до 1917 года сотрудничал с редакциями «Еврейской энциклопедии», журналов «Мир Божий», «Вестник Европы», «Русская воля», а во время Первой мировой войны был корреспондентом газеты «Биржевые ведомости» в Копенгагене. Весной 1918 года он уехал из Петрограда в Эстонию и с июля 1919 года в Ревеле занимал пост редактора официоза Северо-западного правительства – газеты «Свободная Россия», в 1919–1920 годах вместе с А. И. Куприным редактировал газету «Свобода России», а в 1920–1921 годах – газету «За свободу России». Одновременно в 1919–1920 годах Кирдецов занимал ключевую должность в Отделе агитации и печати Политического совещания при Главнокомандующем Северо-Западной армии генерале Н. Н. Юдениче. Впечатления, полученные во время работы на этом посту, легли в основу изданной в 1921 году книги «У ворот Петрограда».

В 1921 году Кирдецов перебрался в Германию, где, разочаровавшись в Белом движении, примкнул к сменовеховскому общественно-политическому течению, и в 1922–1923 годах в Берлине редактировал главный печатный орган сменовеховской группы – ежедневную газету «Накануне». Получив советское гражданство, с i октября 1923 года он стал заведующим Отделом печати посольства СССР в Германии, а позже был назначен на должность пресс-атташе советского посольства в Италии. Вернувшись в середине 1920-х годов в Россию, Кирдецов работал в Народном комиссариате иностранных дел, сотрудничал в журнале НКИД «Международная жизнь», в 1931–1935 годах работал в редакции Большой советской энциклопедии.

28 августа 1935 года Кирдецов был арестован в Кисловодске и спецконвоем направлен в Москву в распоряжение Главного управления госбезопасности НКВД СССР, а постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 28 марта 1936 года за «активное участие в контрреволюционной группе и антисоветскую агитацию» (статьи 58–10: 58–11 УК РСФСР) выслан в город Туруханск Красноярского края. Два года спустя, 7 февраля 1938 года, он был вновь арестован УНКВД Красноярского края и постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 19 февраля 1940 года за «участие в антисоветской правотроцкистской организации» заключен в ИТЛ на 8 лет. Сведения о дальнейшей судьбе Кирдецова отсутствуют, хотя не приходится сомневаться в том, что он сгинул в сталинских лагерях.

Я предлагаю вниманию читателя не исторический труд, а только страницы вчерашней действительности – «отрывки из записной книжки». Я описываю события, развернувшиеся на протяжении 1919–1920 годов на берегах Финского залива в связи с походом Юденича на Петроград. Эти события я описываю так, как я их видел в качестве непосредственного участника и наблюдателя. Единственная задача, которую я здесь преследовал, это – показать, почему данная страница из истории Гражданской войны кончилась для противобольшевистского дела столь же печально, как и все то, что было совершено за это время на Юге, в Сибири и на Крайнем Севере.

Само собой понятно, что мой труд не притязает на объективность. Это дело будущего историка российской революции, а не нас, современников, которые только путем познания вчерашних заблуждений, ошибок и грехов смогут завтра найти ответы на вопрос: «Что делать?» Этому пониманию вчерашней действительности я и посвящаю свой труд.

Я избегал, как читатель увидит, и хронологии, и архитектурной систематичности — они только помешали бы задаче, которую я ставил себе во имя «науки», за которую, действительно, платить не жалко – лишь бы учение шло впрок… Лица, учреждения и факты привлекали наше внимание в той мере, в какой они являлись техническим выражением идей, лежавших в основе вооруженной борьбы против Советской власти. Вот почему читатель только попутно найдет в моем труде тот или иной «обвинительный акт» против отдельных лиц, из которых многие волею судеб и ныне продолжают вдохновлять так называемую белую идеологию.

Отмечу еще, что материалом для моего труда служили мне мои личные воспоминания, а также документы, вывезенные мною из Гельсингфорса и Ревеля и относящиеся к отдельным сторонам деятельности Политического совещания Юденича и Северо-Западного правительства.

Чехословакия, май 1921

3 января 1919 года на пароме, шедшем из Стокгольма в финские шхеры, внимание пассажиров привлекал к себе некий господин лет 50-ти, небольшого роста, сутуловатый, широкоплечий, с бычьим затылком и непомерно длинными усами. Он ни с кем не заговаривал за общим столом, старательно прятал глаза при случайных встречах, а когда его о чем-либо спрашивали, то вместо него торопливо отвечали то один, то другой из двух других пассажиров, неотлучно его сопровождавших.

Он явно внушал обоим большое уважение, минутами даже страх. Их разговор даже не имел характера беседы равных меж собой людей: он ставил краткие вопросы или делал столь же краткие замечания, они, почтительно поддаваясь корпусом вперед, отвечали, и в таких случаях до меня долетало отрывистое, придушенное: «так точно, ваше…ство» или «слушаюсь»… На палубе, бывало, когда «он» гулял, заложив руки за спину и отмеривая шаги, они словно его охраняли, держась чуть-чуть позади и подобострастно заглядывая ему в лицо.

Один только раз, помню, за весь переход до Або 1среди немногочисленных русских пассажиров завязалась общая краткая беседа. Заговорили о том, что наболело на душе, – о большевиках и большевизме.

То было время первых «южных» надежд: бывшая Кавказская армия успешно отбивалась от местных большевиков; в Ростове-на-Дону после смерти Алексеева Краснов и Деникин организовывали свои первые добровольческие отряды 2; из Украины, вследствие капитуляции германцев на западе и согласно договору о перемирии, поспешно уходили длинные эшелоны армии генерала Эйхгорна 3, загромождая все пути, идущие на запад, покидая во многих местах обозы, артиллерию, продовольствие и снаряжение.

* * *

Кто первый вслед за уходящими немцами займет этот обширный край, растянувшийся от Одессы до Пинских болот и от Ростова-на-Дону до курских окраин? Большевики напирают с севера, Петлюра с запада, т. е. из Восточной Галиции. Краснов с донскими казаками держит курс на Екатеринослав и Донецкий бассейн…

Но Красная армия Троцкого еще только образовывается, Петлюра только пугает своими «корпусами», потому что в действительности, вследствие перемирия на западе, от него откалываются поспешно один за другим все его австро-английские легионы 4. Краснов же находится под явным политическим подозрением за свое сотрудничество с немцами.