Аnn fon Luger - Призраки Петрограда 1922—1923 гг. Криминальная драма. Детектив

Я надеюсь, что герои этого исторического детектива выглядят реальными людьми, но я надеюсь также, что никто из моих читателей не заподозрит, будто они действительно реальны. Это художественное произведение, основанное на реальных событиях.

Дизайнер обложки Альмира Кутдусова

Корректор Марина Кудрявцева

Дизайн обложки Кирилл Галеев-Фомичев

© Аnn fon Luger, 2018

© Альмира Кутдусова, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-7804-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарю за помощь в предоставлении исторических материалов Константинову Татьяну Олеговну, действующего сотрудника ГУ МВД РФ по СПб и ЛО. А так же Федосова Александра Валентиновича, ведущего специалиста-эксперта Отдела морально-психологического обеспечения Управления по работе с личным составом МВД по Республике Карелия.

Сейчас пред тобою, читатель, отрывки из прошлого забытых героев Петрограда. Все они разные, с минувших годов. И сколько б историй не сказано было, им есть всегда нового что тебе рассказать! Так же, как ты, они любили, страдали, надеялись. Судить о них будешь сам, выбирая, кто тебе ближе по духу, а кого отстранишь.

Каждый из них, будь то реальный герой или вымышленный, нарочито представится тебе в разном свете, дабы оживить лучшие струны тебя самого. Ты будешь знать об их чувствах и жить вместе с ними, хоть на мгновения. Герои примером своим к сознательности пусть тебя приучают или подскажут как поступить.

Роман сей не обольстит, напротив, миром своим отрезвить тебя попытается. Вернувшись, покажет, как раньше устроен был быт. И чтоб в твоей жизни бывало все меньше ошибок, ответы уж в прошлом найдешь составлении.

В отличие от многих бездумно благоденствующих, читатель мой, раскрой в досужий час эти строки. Средь призраков прошлого обрети душевную усладу, нескончаемые клубки человеческих событий и переплетенья судеб людских распуская. А может, исполнят они, эти «Призраки Петрограда», заветную твою мечту?

Благодарю за помощь в предоставлении исторических материалов Константинову Татьяну Олеговну, действующего сотрудника ГУ МВД РФ по СПб и ЛО. А также Федосова Александра Валентиновича, ведущего специалиста и эксперта отдела морально-психологического обеспечения Управления по работе с личным составом МВД р. Карелия.

Спавший привычно у печки, он вдруг проснулся, будто бы дверь в косую избу его всю ночь была приоткрыта и вокруг все сковала белая стыль.

Действительно, ветер мотал сквозняком скрипучие петли. Он встал во весь рост в небольшой восьмиаршинной избенке и потянулся. Позади заслышал он вновь тихие почти всхлипывания. Зашагал босыми ногами по влажному, с раскиданным сеном полу. Взялся за мерзлую скобу, потянув на себя расшатанную дверь.

В комнатке горели свечи: их было много. Он увидел черное пятно, похожее на домовину, у изголовья склонилась и всхлипывала, стенала изможденная мать.

– Ступай! С сестрой попрощайся! – И в спину его тихо толкнули.

Он робко шагнул по скрипучему полу:

– Черт тебя задери! – так клял он себя. Половица под ним взвизгнула, потом вторая, третья. Так до самого гроба.

В нос ударил неприятный запах. Так пахло мертвое тело, таял воск свечей, стекая на пол пятнышками.

Мать вдруг куда-то исчезла. Он глянул на сестру: совсем как живая.

Слезы застили глаза, в горле просохло. Он припал к ней, взмолившись:

– Тануля, вставай! Ты живая!

Как вдруг за спиной заслышал он звуки. Так плакальщицы все забожили:

– На покойницу-то разумши! Худу быть!

Он поднял голову: у сестры медленно начал открываться рот, лицо исказилось, становилось постепенно вдруг взрослым.

Он в ужасе обернулся – вокруг никого! Все разом поплыло перед очами, и свечки вдруг разом потухли.

Он достал спички и свечу из кармана, зажег ее и поднес к гробу.

Сестры уже там как не бывало. И резко отпрянул, в гробу увидев себя самого вместо покойницы!

– Ленька, штым ты кудлатый! Вставай, а то всю жизнь проспишь!

Пантелкин открыл глаза и сел на кровати. «Приснился кошмар», – пришла в голову первая мысль.

Дед потрепал его за плечи.

– Ну ты, примусник, поаккуратнее, а то я и вмазать могу! – огрызнулся Пантелкин.

– Рожна тебе! Не суди старикашку! – дед Пафнутий с аппетитом хлебал стылую мурцовку. – Когда твои чижики-то придут? – спросил старик, облизывая ложку.

– Ты, Дед, не шухари напраслину, – отрезал Леня, затянулся «Дукатъом», пуская дым Деду в лицо, – свари мне лучше кофий.

– На горсточку и станется, маненько…

Дед возвел глаза в потолок: «Учи ученого! Что я, шкет на побегушках?! Не буду больше тебе собить!» – раздумывал старик. Однако же повиновался, зашаркав по коридору в сторону кухни.

Дед Пафнутий был тщедушным старикашкой со слезящимися бегающими глазками. Еще до революции Пафнутий был известен в тесных кругах по кличке Дворянин. После октября семнадцатого, скупая краденое, заделался мантье, в простонародье – перетырщик.

Блатные элементы с ним покамест считались, и не зря, ведь равных в своем деле Деду не было. Потом что-то в жизненном повествовании у Деда пошло не так. Он фрак сменил на фартук. Все стали звать его просто Дедка.

Пафнутий вечно суетился, хлопотал, торопливо носился с примусом туда-сюда, порой нетвердо держался на ногах, нередко задевая дверные проемы то локтем, то коленом. И постоянно жаловался на вшей, подагру и ревматизм.

Когда его спрашивали: «Опять насударился?» – «Никак нет-с», – отвечал он. Лукавил.

Дед нередко любил раздавать советы под хмельком, однако же очередь за ними к нему не выстраивалась.

Поди и четверть века назад он выглядел точно так же, как и сейчас. И никто не знал, сколько Деду лет в действительности. Жил он на Ямской улице, средь зацветшей пышным цветом малины Лиговки и Семенцов.

Приходили в притон к Деду отдышаться мазы с Песков и Голодая. Дед всех потчевал чаем да русской горькой подпольного розлива.

Ходил в старом зипуне и летом и зимой. Избегал каплюжников, при виде их ощетинивался, как облезлый кот.

В общем, вид у Деда был жалкий и никому и в голову не приходило, что тот прожженный барыга-перетырщик.

Леня Пантелкин похлопал Деда по плечу, принимая с рук его дымящийся кофий.

– Сейчас толкнем на толкучке скрад, куплю тебе картузик на меху.

– Да ну тебя! – Дед обиженно махнул рукой, подошел к замасленному окну и отодвинув штапельную занавесь, замер.

Морозное солнце алело и раздвигало свинцовые одежды Никты, нависшие сизой завесой над медленно просыпающимся городом. Оно высматривало Леньку. Сделав пару глотков, тот двинулся ему навстречу, поравнялся с Пафнутием.