Аnn fon Luger - Призраки Петрограда 1922—1923 гг. Криминальная драма. Детектив

– Дамы приглашают кавалеров!

– Вот ключ от дальней спальни, – шепнул Дед, изогнувшись скобой через стол, и заложил его прямо Леньке в руку.

– Старый сводник… – огрызнулся тот раскрасневшись.

– Ну-ну! – возразил Дедка. – Все жизненно.

Маруся двинулась в сторону Пантелкна. И встала близко к нему. Так, что он чувствовал жар ее тела.

Мириады высоковольтных проводков в один миг его обступили. Он подскочил к ней, упершись в пышные груди, с младенческой дерзостью уткнулся носом в холмы Корониды, вскормившей, казалось бы, самого Диониса. У него зарябило в глазах. Кровь бурлящей рекою разливалась по венам. И, сделав пару размашистых па, он взял ее в свои крепкие руки и начал вести.

Пьяное тело его обрело силу и гибкость, фиксируя каждый взгляд и жест с ее стороны. Ее младая плоть извивалась под струями нежного шелка.

– Эх, да, красотушка! – сорвалось у Леньки.

Она уставила на него свои огромные очи. Ленька оцепенел. «Кажется, я лишнего сболтнул», – пронеслось у него в голове. И хотел было себя шлепнуть по губам.

Как вдруг она нагнулась к его лицу и, обхватив двумя руками его голову, жадно прижалась к нему губами, а потом посмотрела в глаза. Ленька не ожидал такого оборота и лишь притянул ее к себе, обхватил и поднял ее на руки, относя в тихую спаленку.

Упругое тело, длинные ноги обвивали его, руки тянулись и обнимали – горячо, волшебно, жарко. Он был вне себя от счастья. Роскошная женщина.

– А вы голодный, – промурлыкала она, кусая его за мочку уха.

– Я ж боец, – прорычал он и накрыл ее своим телом и поцелуями.

– Ну и что ты собираешься делать? – В утреннем полумраке она встала с постели, и он наблюдал за ее грациозными бесшумными движениями.

Невольно потянувшись к сигарете и смачно затянувшись дымом, он почему-то сказал:

– Уже на «ты», телят-то вместе не пасли…

– А вы грубиян, товарищ маравихер! – сказала Маша и жеманно надула губки

– Я не маравихер, но близок к тому, чтобы им стать, – сказал он полушутя, выпуская дым кольцами.

– Чую я, что весь город будет стоять на ушах, если в нем появится такой, как ты. – Она зазывно приспустила бретельку шелкового платья.

«Какие формы, какой изгиб», – думал он, вновь загораясь.

– Останься. – Он было потянулся к ней.

Он направил молящий свой взгляд на Марусю, ему стало удивительно, как может эта женщина, не зная его совсем, так быстро ему довериться.

Та уже стояла, опершись на трюмо и поднеся спичку к сигарете «Сэн Жорж» 3 3 «Сэн-Жорж» – название сигарет с золотым ободком. с золотым ободком, задумчиво глядела сквозь Леньку.

– Могу отвесить тебе токмо воздушный поцелуй! – Она поднесла пальчики к губам…

– Маша…

– Зови меня просто Мими…

– Хорошо, Мими, иди сюда. – И повелевающим жестом пытался притянуть ее к себе.

Она мотала головой. Тогда он разом соскочил с кровати, в секунду преодолев треть комнаты, схватил ее и повалил на постель, заключив в горячие объятия. Мими, упругая, словно кошка, даже не вырывалась.

Через четверть часа, откинувшись на спинку кровати, они вместе глядели в потолок и курили.

– Знаешь, а за мною полно волочится, – нарушила она тишину.

– Это ты к чему? – спросил он, поглаживая ее грудь.

Вдруг она резко оттолкнула его руку, сжалась в комок и заплакала.

«Ну началось», – подумал было он и, сам от себя не ожидая, начал ее успокаивать. Волосы разметались вороными струями по ее гладким печам, спина вздрагивала.

– Ты что, маленькая. Обидел тебя?

– Ты решил, что я проститутка?

«Тогда что ты здесь делаешь?» – пронеслось у него в голове.

– Никогда никого не любила… здесь ты мне вдруг приглянулся. В таком вот месте. Ты считаешь меня гулящей. А ведь ты меня совсем не знаешь, – продолжала она.

Ленька растерялся. Он не знал, что ему делать, и просто гладил ее шелковые волосы.

– Я ведь из «бывших», не приглянулась победившему пролетариату. Ныне серость. И потому воспитание в институте благородных девиц никакой квалификации мне не дало.

– Ты закончила Смольный? – спросил он, искренне удивляясь. Маруся подняла голову, слезы лились по щекам рекой, веки набухли. Он краешком простыни начал их вытирать…

Она поймала его руку, кивнула и поцеловала пальцы:

– И у меня уже был срок, правда небольшой.

И она еще пуще разрыдалась. Он прижал ее к своей груди, обнял покрепче. На полу нащупав спиртное, дал ей отпить из темной бутылки с надписью «Кальвадос».

Она сделала несколько жадных глотков. «Это ее успокоит», – подумал он.

Мими начала свой тихий рассказ.

– До времени постылого жили мы всей семьей в 25-й квартире по проспекту Володарского в доме под номером 31. Жили зажиточно. Тогда пришли экспроприаторы. Отца и мать удавили, за «неподчинение». Мне удалось бежать. Ася Фридман, моя давняя подруга по институту, меня приютила. Так как работы мне не было вообще, отношения у нас с Асей стали холодать… из-за того, что висела у нее на шее.

– Ну это у вас у баб знакомое дело… – перебил Ленька.

– Я стала по-тихой подворовывать ее золотишко.

– Крысить то бишь, – заметил Ленька.

Мими на него презрительно взглянула и закурила.

– Я сбыла ее колечко. Сама врала, что, мол, работу нашла. Делили скудный паек. Когда деньги заканчивались, тащила еще. Рыжья у нее полна коробочка. Она и не замечала. Через несколько месяцев познакомилась с анархистом Левинским. Залетела. Поженились. Он через месяц застрелился…

– Так ты мама?

– …Ну да. Что тебя удивляет? Потом решила уйти от Аси. И напоследок взяла больше обычного. Скрылась. Я же не знала, что она сразу обнаружит и побежит в милицию.

Она горько заплакала, еще больше отпивая из горлышка.

– Бежала в Четильники, близ Одессы. Не помню, как добралась. Надо же, и петлюровцы не изувечили. Там телефонограмма: «В розыск». Поймали меня, оттуда этапировали обратно, в Петроград. Суд и тюрьма. Срок небольшой дали, так как была уже на сносях. Сжалились над моей малышкой. Так родила дочку в тюрьме. Освободилась.

– А дочку не забрала?

– А зачем? Тем ей будет проще, безопаснее… в приюте.

«Вот тебе и мать», – подумал Ленька.

Маша будто бы угадала его мысли и разрыдалась.

– Мы заберем Софию, я обещаю, – тихо сказал Леонид.

Обнял ее. Потом долго думал: «Зачем пообещал?»

Солнце ласково улыбалось, протягивая свои лучики, словно руки, в окно, пытаясь отогреть их сердца. Комната давно уже выстыла. Ветер тихонько продувал раму, наспех подлатанною дедовой мастикой. Она прижалась к нему ближе, и он почувствовал ее острые колени. Обнявшись, еще некоторое время они вместе лежали.

– Видать, не зря нас судьба свела.

Ленька вопросительно посмотрел на Машку.

– Сгодиться тебе смогу… Буду сдавать тебе их тепленькими, а уж там дело твое. Делай с ними, что вздумается… – сказала она, шмыгнув носом.