Вячеслав Стекольщиков - Быть русским художником

Если в отношении неразумной твари действует закон физической необходимости, и она, безусловно, подчиняется Божественному промыслу, то в отношении человека господствует закон нравственной необходимости, но он не принуждает, а побуждает к исполнению Божественного Промысла. Человек свободен в выборе. Однако свобода выбора за пределами абсолютной воли Божества, «в царстве злых духов», неизменно приводит к произволу. По мнению богослова, признанием Промысла уничтожается свобода, а признанием свободы уничтожается Промысел. Иными словами, избравший путь к Богу добровольно и осознанно ограничивает свою свободу, а тот, кто выбрал безграничную свободу, – уходит от Бога.

Мне кажется, понимание этого позволяет совершенно по-иному (не так, как нам навязывают теоретики искусства) оценивать два направления в искусстве XIX и начала XX веков, которые принято называть реализмом и авангардизмом. Эти два противоположных направления существуют и сейчас. Они по-разному оценивались в разное время, и чем плод был запретнее, тем он казался слаще. В этом смысле сегодня появилась возможность без лишних страстей об этом говорить.

Однако рассуждать о свободе творчества вообще, а тем более, в христианской культуре – бессмысленно, не определив отношение художника к Богу.

Проще всего было бы объяснить выбор ничем не ограниченной творческой свободы художниками-авангардистами одной фразой: «Бес попутал». И это, с моей точки зрения, безусловно, так. Но нельзя оставить без ответа беззастенчивые претензии приверженцев авангарда на главную роль в искусстве XX века. Ведь это не что иное, как намерение лишить русское искусство духовной основы.

Не случайно нам навязывают термин «Русский авангард», чтобы не подумали, будто разрушить национальные традиции пришло в голову инородцам. И уж совсем амбициозно звучит название одного из многочисленных альбомов – «Спасенный авангард». Неискушенный зритель, привыкший доверять профессиональному авторитету искусствоведов, уже устал сопротивляться. Тем более, что пущен в ход самый убедительный аргумент мира сего – деньги!

У нас похищена шкала ценностей… И теперь не Россия определяет достоинство своего искусства, а тот, в чьих руках находится шкала ценностей, тот, кто с помощью денег устанавливает приоритеты. Мир это уже принял.

Осталось совсем немного – убедить в этом Россию…

Вот это и побуждает меня не молчать.

Я видел, как водили группу школьников по пустым залам новой Третьяковки, где будто в отместку единственному собирателю русского реалистического искусства Павлу Михайловичу Третьякову, представлено, как нынче говорят, альтернативное творчество.

Это были мальчики и девочки четвертого или пятого класса. Очевидно, наиболее «продвинутые» педагоги по своей инициативе стремятся пораньше привить детям понимание того, что им самим вряд ли понятно. А, может быть, это уже заложено в школьную программу? Ведь лукавый торопится овладеть душой человека до того, как он обретет способность делать самостоятельный выбор.

Вот и привела хрупкая юная дама-экскурсовод шаловливую детвору к выдающемуся шедевру авангарда – к «Черному квадрату» Малевича.

В пустом зале отчетливо и таинственно звучал в ее исполнении хорошо заученный текст.

– «Черный квадрат» – это первое и наиболее радикальное выражение созданного Малевичем супрематизма. С геометрической точки зрения это не совсем правильный квадрат, – демонстрирует наблюдательность интеллектуал-экскурсовод. – Картина представляет собой черный квадрат на белом квадратном фоне. Картина «Черный квадрат» полностью отвечает воззрению Малевича о том, что живописная форма не является производной от действительности, но существует самостоятельно и имеет собственную силу выражения.

Школьники похихикивают, ничего не понимая, но, одернутые строгой учительницей, с трудом сохраняющей умное выражение лица, вынуждены дослушать.

– «Черный квадрат» вобрал в себя все живописные представления, существовавшие до этого, – уверенно продолжает дама-экскурсовод, – он закрывает путь натуралистической имитации, он присутствует как абсолютная форма и возвещает искусство, в котором свободные формы, не связанные между собой или взаимосвязанные, составляют смысл картины, – завершает проповедница авангарда свою глубокомысленную речь.

Некоторое разочарование проскользнуло на лице учительницы, когда она узнала о том, что это не первый и далеко не единственный квадрат мастера, что в Русском музее хранится более ранний экземпляр. Сказать по правде, экскурсовод щадила детей и пыталась как можно в более простой и доступной форме донести смысл этого прогрессивного направления творчества. Мне приходилось читать и слышать из уст искусствоведов куда более изысканные и замысловатые тексты и речи по этому поводу. Однако и этого достаточно, чтобы почувствовать агрессивность и бесовские амбиции авангарда по отношению к многовековому традиционному реализму.

Оказывается, черный квадрат вобрал в себя все живописные представления, существовавшие до этого!

Воистину, гордыня – мать пороков!

Усердствуя в безбожной, бездуховной пустоте, автор «Черного квадрата» достиг желанной цели – поставил точку. Неслучайно даже похороны Малевича превратились в акцию авангарда. Он был похоронен в необычном супрематическом гробу, а памятником на его могиле стал, кончено же, не православный крест, а черный квадрат.

А вот и стихи «На смерть Казимира Малевича», написанные Даниилом Хармсом и прочитанные им на панихиде:

Читать дальше