Ярослав Венд - Армейские записки

– Всё будет нормально, – пообещал я.

– Ну тогда пошли в располагу покажу вам ваши шконки, – бодро сказал Панков и мы вышли из каптёрки.

Кстати, рядом с каптёркой был небольшой спорт зал: маты, штанги, гири, гантели. Пройдя мимо тумбочки дневального мы узнали что помещение рядом с ним – это хоз блок, где гладят форму, подшивают воротнички, чинят одежду. Расположение представляло из себя большое помещение, разделённое колоннами на три части (нефы), прям как в античных храмах. Ну конечно, колонны не дорические, не ионические, ни тем более коринфские, а обычные квадратные, советские железобетонные, типовые. В боковых нефах стояли ровными рядами кровати, сбоку прикроватные тумбочки, в ногах табуреточки, нехитрая мебель сделана их железа и дерева. В дальнем конце всей этой советско-античной истории было ещё одно помещение с телевизором и партам (так называемый красный уголок или классная комната) и ещё какое-то помещение, которое было закрыто на замок и сержанты понятия не имели для чего оно нужно. Ну и запасной выход, который был закрыт снаружи и изнутри. На полу постелен новый линолеум, всё выкрашено в светлые бежевые тона, пластиковые окна и плинтуса. В общем, а-ля пионерский лагерь.

Нам показали наши кровати, они же шконки. Что это? Обычная железная кровать с ватным матрасом, простынь, подушка, пододеяльник, и шерстяное одеяло насыщенного синего цвета, которое, кстати, жутко кололось, а со стороны ног на нём был рисунок из трёх полос. Это не для красоты. При заправке кровати, все полосы в ряду должны совпадать. Зачем? А хрен его знает. Так положено. А ещё нам выдали по два вафельных полотенца: одно для ног, другое для лица.

Да, кстати, в столовой мы всё же узнали, наконец-таки, в какие же войска попали. А попали мы в Федеральное Агентство Специального Строительства Спец. Строй России. Это не «стройбат», как многие думают. Датой рождения Спецстроя России считается 31 марта 1951 года, когда постановлением Совета министров СССР №1 032—518сс/оп, с целью создания системы ПВО «Беркут» вокруг Москвы, на основе Строительной организации Главного управления лагерей промышленного строительства (Главпромстроя) Министерства внутренних дел СССР создано Строительное управление №565 (СУ №565) МВД СССР.

27 сентября 2017 года Федеральное агентство специального строительства (Спецстрой России) как юридическое лицо было ликвидировано.

Ну не могу я, как учитель истории по образованию, обойтись без небольшой исторической справки.

Нам выдали белые кусочки ткани, металлические петлицы и шевроны.

– И что с этим делать? – спросил я

– Подворотничок подшить к воротнику, шевроны аккуратно пришить к кителю, а петлицы аккуратно приладить к воротнику, чтобы всё было ровно и аккуратно.

– Ясно, понятно. Чего тут не ясного? А вообще подворотничок для чего нужен? – снова поинтересовался я.

– Военный человек в любой ситуации должен выглядеть опрятно. Подворотничок на кителе предназначен для того, чтобы показать, насколько чистоплотен его хозяин, но изначальная его функция состоит в защите кожи шеи от натирания. Подшивать подворотничок на военной форме нужно каждый день, причём делать это надо быстро и качественно, – с менторской интонацией и улыбкой сказал сержант Панков, – так что тренируйтесь, до ужина у вас полно времени.

И мы засели за этим делом в хозяйственном помещении. Играло радио, мы переговаривались ни о чём, но вот открылась дверь и появился Руслан.

– Ну что, учитесь подшивать? Правильно мне как раз рабы нужны для этого дела.

И двинулся прямо ко мне. Я не испытывал страха, только злость к этому человеку, мне было противно находиться с ним в одном помещении. Но, так как деваться было некуда, то старался казаться невозмутимым и продолжал учиться подшивать.

– Ты мне сегодня подошьёшь мой китель, – сказал он, приобняв меня за плечи.

– Что? – спросил я, холодным тоном, приподняв бровь, – ты ничего не попутал?

– Борзый, – задумчиво сказал он и отошёл от меня.

В конечном итоге подшивать ему подворотничок стал пухлячок Федя.

– А где все, кстати, – поинтересовался я у сержанта, – в части как будто ни души, кроме этих горных козлов, ой, пардон, орлов.

– Все на объектах. Тут у нас такой распорядок: подъём, пробежка, умываемся, построение, завтрак, развод по объектам и к вечеру возвращаются все, опять построение, ужин, умывание, отбой. И так день за днём. В общем, скучать не приходится.

– Объекты? Секретные? – с улыбкой спросил я.

– Ага, как же. Часть едет строить стадион Зенит, часть едет на строительство новой дамбы, часть едет на строительство завода в Шушарах, там то ли Дженерал Моторс, то ли ещё кто строится, ну и так, по городу разные стройки.

– Ясно. В общем, ничего военного.

– Ничего. Так что никаких секретных объектов не ожидается.

Небольшое отступление, посвящённое уголовному жаргону и не армейским понятиям. Для начала скажу, что там где я служил, службу воспринимали, как нахождение в местах не столь отдалённых, просто с более мягким режимом. В то время в армию попадали по нескольким причинам: во-первых, по собственному желанию, идейные (обычно это нормальные адекватные ребята), во-вторых, те кто бегал от тюрьмы и у кого был выбор – либо на нары, либо в армию, понятно что они выбирали, в-третьих, студенты и те кто не убежал от неё. В большинстве случаев, призывники из сел или небольших городков, разбросанных по просторам нашей Родины. Поэтому я, как москвич, историк по образованию, был некой диковинкой. Те ребята, что ехали со мной из Москвы, не были москвичами, они просто прописались у родственников незадолго до призыва. После армии, многие из отслуживших не возвращаются обратно.

Их можно понять, ведь в родных пенатах нет ни работы ни денег, ни девушек. Поэтому, многие искали возможность охмурить девочку с квартирой в Питере и жениться на ней, даже если она с ребёнком, это не имело значения, ведь главное в крупном городе остаться, прописаться и забыть своё родное болото, как страшный сон. Но это я говорю на основании тех разговоров, которые слышал в части, а потом и в госпитале. Возможно, это только мне такие люди попадались… но, повторюсь, что ни один из тех с кем я общался, не хотел возвращаться домой и ненавидел свою малую Родину (за исключением нескольких людей).

К тому же, разве может быть нормальной армией та, в которой уголовные понятия и феня?! Я порой с ужасом думал: «А если война?! Что эти люди будут делать в таких условиях? Как они себя поведут? Да ещё с оружием в руках! Не думаю что героически». Можно сколько угодно в школе, ВУЗе или по телевизору заниматься патриотизмом. Однако, когда человек видит окружающую его беспросветную реальность, о каком патриотизме может идти речь. В критической для страны ситуации, никто не сможет предсказать, как поступит человек, разочаровавшийся в своей Родине…