Константин Станиславский - Письма 1886-1917

Еще раз умоляю как русский гражданин (не только артист) – не печатайте пьесы до моего извещения…

269*. М. Метерлинку

Письмо мое Метерлинку

Письмо г. Биншток вместе с Вашим автографом 1, которым я очень дорожу, пришло в Москву как раз в то время, когда я покинул ее на несколько месяцев.

Следуя за мною по пятам, письмо настигло меня на Кавказе. Но и там я не мог тотчас же ответить на него, так как не владею языком настолько, чтоб дерзнуть писать Метерлинку без посторонней помощи.

Я боялся оскорбить своим стилем Ваше музыкальное ухо.

Благодаря Вас за Ваше внимание ко мне, мне, к сожалению, приходится в первом же письме к Вам извиняться за невольную задержку ответом на Ваше прекрасное письмо.

Постараюсь загладить свою вину обстоятельным докладом о нашей работе по "Синей птице".

Строгости цензуры изломали весь наш репертуар. Нам запретили пьесу, которая должна была начать этот сезон.

Весь план работ, в связи с подготовительными работами и другими условиями нашего сложного дела, изменился.

Приходилось или ставить "Синюю птицу" в первую очередь, для открытия сезона, без достаточного количества репетиций – или переносить ее на третью очередь. Я избрал последний выход и надеюсь, что вы не посетуете на меня за это.

Мы должны сделать все, что в наших средствах, чтоб оправдать Ваше доверие. Спешные репетиции испортили бы всю нашу подготовительную работу.

С другой же стороны – первые пьесы сезона много теряют от того, что публика холоднее относится к театру в начале еще не разгоревшегося и не установившегося сезона. Я предпочел перенести пьесу на конец ноября или начало декабря, тем более что одна из проб дала нам следующие неожиданные результаты. Нашим старым и опытным актерам не удастся достаточно помолодеть, чтобы передать тот чудесный аромат молодости, которым благоухает пьеса. Опыта и искусства для этого мало – нужна настоящая юность.

Мы решили, за исключением некоторых наиболее важных ролей, распределить пьесу между молодой частью труппы. От этого исполнение приобретает необыкновенную свежесть и красоту.

Вместе с тем, молодые артисты требуют усиленной работы с ними, для того чтобы добиться с ними той легкости и виртуозности, которой требует исполнение Ваших произведений.

Я думаю, что Вы одобрите и этот мой план 2.

Пробы закончены, и я считаю их удачными. Удалось добиться необыкновенно простыми средствами полной иллюзии для всех превращений, указанных Вами, почти не отступая от текста. Макеты декораций проникнуты детской фантазией и некоторые NoNo музыки, прослушанные мною, удались прекрасно. Но самое главное впереди – это актеры и исполнение. Пока могу с уверенностью сказать, что мы ждем с нетерпением начала репетиций и приступим к ним со всем пылом, чтоб оправдать Ваше доверие и получить право просить Вас оказать нам честь присутствовать при первом представлении пьесы. Со своей стороны мы сделаем все, чтоб облегчить Вам поездку в Москву. Мы вышлем кого-нибудь на границу, чтоб встретить Вас, Вы не испытаете никакого затруднения от незнания языка, мы оградим Вас от холода – настоящей русской шубой и теплой печью. Наши морозы преувеличены. 10-15R Реомюра – это нормальная температура зимой. Она знакома и Парижу. Относительно революции – не верьте газетам, на этот год все будет спокойно. Мы льстим себя надеждой, что Вы и Ваша супруга погостите в Москве довольно долго. Мы составим для Вашего приезда такой репертуар, который познакомил бы Вас с направлением и деятельностью нашего театра. В приятной надежде, что наши мечты осуществятся, я пользуюсь случаем, чтоб еще раз высказать Вам мои восторги и поклонение перед Вашим талантом…

270*. Вл. И. Немировичу-Данченко

Дорогой Владимир Иванович!

Манкировки артистов без объяснения причин и без предупреждения стали обычным явлением. Так например:

Сорваны две репетиции – в очень важное время, – которых мы давно ждали для "Жизни Человека". После этого я вывесил объявление о том, что такие манкировки впредь будут считаться нарушением товарищеской этики и неуважением к нашему большому труду.

После этого вчера не явился Грибунин. Сегодня – Бутова.

Халютина отпрашивается в отпуск в самое важное время репетиций "Жизни Человека" и пр.

Труппа распускается, и ее небрежность остается без всякого взыскания с нашей стороны.

В это же самое время, ради репетиций "Иванова" 1 , чтобы не пропускать их, я устраиваю с большим трудом заседания фабричные по вечерам. Думаю, что у меня больше дел и сторонних обязанностей, чем у Бутовой и Грибунина.

Несколько лет назад я уехал от умирающей матери ради театра. Я играл в тот день, когда она была привезена в Москву и лежала в церкви. Я уже месяц не могу найти времени, чтобы съездить к доктору, чтобы заказать себе платье.

Или всем дозволить дисциплинарную распущенность, или никому.

В силу всего сказанного я как член труппы выражаю протест гг. Грибунину и Бутовой и считаю себя оскорбленным ими за неуважение к моему труду и за нарушение товарищеской этики.

2 октября 1907

271*. Вл. И. Немировичу-Данченко

Дорогой Владимир Иванович!

Подаю свой голос за "Росмера", если пьеса будет ставиться с лучшими актерами и в каких-нибудь новых тонах.

Кстати, обращаю внимание на один вопрос, который не дает мне покоя. Нам нечего везти в Петербург, без которого не прокормиться. "Борис Годунов" – неперевозим 1. "Жизнь Человека" – заиграна. "Синюю птицу" – перехватят. Благодаря отсутствию конвенции ее переделают с русского подлинника, как только она появится в печати, и тот же Мейерхольд.

272*. Вл. И. Немировичу-Данченко

24-11-1907.

Дорогой Владимир Иванович!

Простите, что задержал Вас ответом.

Вернулся поздно, утомился на фабрике, болит голова.

1) Гзовская известила меня о том, что Мария Николаевна была у нее. Она не придает значения происшедшему инциденту и – удовлетворена 1.

Чтоб доказать это, она заедет к Марии Николаевне.

Хоть я и жалею о том, что Мария Николаевна выбрала домашний, а не более достойный, официальный способ для окончания конфузного для нее и театра инцидента, тем не менее эту часть моего требования я считаю поконченной.

2) Если Н. Г. Александров как пайщик и режиссер удовлетворен письмом Марии Николаевны, я считаю и эту часть моего требования выполненной.