Георгий Егоров - Фарватерами флотской службы

Так оно и получилось. Вздохнув, Ярошевич сказал:

- Поступил приказ командующего флотом. Вам надлежит сдать дела и отправиться в тыл - на учебу в классы командиров подводных лодок.

Не скажу, что это сообщение явилось для меня неожиданностью. Ранее Ярошевич заговаривал со мной об этой перспективе, но я, поблагодарив, отказался от предложения, сославшись на то, что учиться буду после войны. Тогда командир согласился со мной. И вот приказ. Мое желание остаться на действующем флоте не совпало с мнением командования. Пришлось собираться в дорогу. А как тяжело было расставаться с боевыми друзьями!

На Финляндский вокзал, откуда уходил поезд в Новую Ладогу, меня пришли провожать почти половина членов экипажа нашей "Щ-310", а также друзья-офицеры с других подводных лодок дивизиона. Матросы и старшины не скрывали своего огорчения нашим неожиданным расставанием. На войне у людей, прошедших тяжелые испытания, появлялась большая привязанность друг к другу и, я бы сказал, вера в командиров. Чего греха таить, среди моряков бытовало понятие о везучих и невезучих командирах. В то время, конечно, об этом не говорили вслух. Но эта мысль была высказана много лет спустя, при встрече после войны. А тогда, расставаясь, я успокаивал своих краснофлотцев, обещал им, что скоро вернусь, что к началу кампании 1944 года закончу курсы и снова буду на корабле. Но в горле будто застрял тяжелый ком, и на душе было сумрачно. А когда тронулся поезд, я долго стоял на вагонной ступеньке, не в силах оторвать взгляда от тесной группы товарищей, с которыми был намертво связан морем, боевыми походами, тяжкими испытаниями...

Через Ладожское озеро переправлялся на буксире глубокой ночью. На палубе было тесно и тихо. Пассажиры молча прислушивались, не раздастся ли надсадный гул авиационных моторов. А буксир, бодро стуча двигателем, с потушенными огнями двигался по озеру в абсолютной темноте. Невольно подумалось, как капитан находит верную дорогу? А потом вспомнил, как сам буквально ощупью добирался до Лавенсари. Видно, война выработала у моряков не только необходимые навыки, но и интуицию, те особые качества, которые позволяли успешно водить корабли в самых неподходящих условиях.

От Тихвина кружным путем, в составе группы таких же, как я подводников, направленных на учебу, ехал в Москву. В Главном морском штабе узнали, что далее следует направляться в Махачкалу, где в то время находился Учебный отряд подводного плавания имени С. М. Кирова, эвакуированный из Ленинграда. При нем-то и находились офицерские классы по подготовке командиров подводных лодок и противолодочных кораблей.

В Махачкалу ехали в компании подводников из других соединений подводных лодок флота, многие - были знакомы мне: с капитан-лейтенантом Валентином Петровичем Александровым, старшим лейтенантом Геннадием Трофимовичем Кудряшовым, старшим лейтенантом Львом Петровичем Ефременковым, который после окончания классов участвовал в качестве помощника командира в походах подводной лодки "С-13" под командованием капитана 3 ранга Александра Ивановича Маринеско и с другими товарищами.

Добирались через Курск и Ростов. Только недавно здесь отгремели жестокие бои. Война оставила после себя разруху и пепелища. На всем пути нам не встретилась ни одна целая железнодорожная станция. Вместо них стояли палатки или наспех сколоченные будки. Вдоль дороги - масса разбитых, покореженных танков, автомашин, орудий.

Особо тягостное впечатление на меня произвел Ростов. Этот город дважды переходил из рук в руки и, как показалось, был почти полностью разрушен.

Но железная дорога работала четко, поддерживался образцовый порядок. Сплошным потоком в направлении фронта двигались эшелоны с войсками, военной техникой, танками, артиллерией.

Где-то в районе Невинномысской мы пересекли рубеж, где недавно проходила линия фронта. И сразу все вокруг изменилось. Замелькали неповрежденные станционные постройки и здания, необгоревшие деревья. И что удивительно работал даже рынок, где продавалась различная снедь. Такое могло привидеться тогда только во сне. Правда, из-за отсутствия средств мы ничего не могли купить: на фронте деньги не требовались, а денежные аттестаты мы отсылали семьям...

И вот Махачкала. Учебный отряд размещался за городом, в здании сельхозинститута. Командовал им контр-адмирал Максим Петрович Скриганов - один из старейших подводников. До войны он возглавлял бригаду подводных лодок на Тихоокеанском флоте. А нашим непосредственным начальником, командиром офицерских классов по подготовке командиров подводных лодок и противолодочных кораблей был капитан 1 ранга Александр Вацлавович Витковский.

Без раскачки принялись за учебу. В состав учебных групп входили подводники и противолодочники - офицеры с трех действующих флотов: Северного, Балтийского и Черноморского. Совместная учеба и в процессе ее обмен боевым опытом принесли всем большую пользу. Время летело незаметно. Науку боевого применения подводных лодок мы постигали уже с учетом опыта Великой Отечественной войны. С .этой целью большинство преподавателей классов побывали на действующих флотах, где собрали и обобщили боевой опыт. Так, капитан 1 ранга А. А. Ждан-Пушкин творчески использовал в своих лекциях практику боевых действий балтийских подводников, капитан 3 ранга К. Д. Доронин не раз к тому времени побывал на Северном флоте, а капитан 3 ранга П. Е. Савицкий - на Черноморском. Некоторые преподаватели сами участвовали в боевых действиях, были награждены орденами и обогатили свои недюжинные знания бесценным практическим опытом.

Особое внимание обращалось на практику выхода в торпедные атаки с применением новых приемов по уклонению от противолодочных сил противника. В самых различных ситуациях мы выполняли сотни атак с использованием приборов торпедной стрельбы.

Большую помощь оказали нам новые учебники, написанные нашими преподавателями: начальником цикла капитаном 3 ранга Константином Дмитриевичем Дорониным, капитаном 3 ранга Леонардом Яковлевичем Лонцихом, капитаном 3 ранга Петром Егоровичем Савицким.

С Константином Дмитриевичем Дорониным я переписываюсь по сей день. Знаю, что он работает над книгой воспоминаний, в которой, насколько мне известно, подробно рассказывает о малоизвестных эпизодах военных будней, а конкретно - о подготовке командиров подводных кораблей, многие из которых после выпуска прославили наш флот на всех театрах боевых действий.

Говоря о Константине Дмитриевиче, не могу не упомянуть его брата, известного киноактера Виталия Доронина, чей талант особенно ярко проявился в замечательном фильме "Свадьба с приданым".

Теорию подводных лодок вел инженер-капитан 2 ранга Константин Флегонтович Игнатьев. Наука эта сложная. Теория определяет физические процессы, проходящие при погружении, всплытии, изменении глубины плавания корабля, а также в период борьбы за его живучесть. Несмотря на сложность этой науки, Игнатьев преподносил ее нам в доступной, хорошо усвояемой форме.