Георгий Егоров - Фарватерами флотской службы

* * *

По моей просьбе командир дивизиона разрешил мне выйти в море в один из районов финских шхер для отработки действий экипажа и проверки механизмов. Сопровождал нас тральщик. В отличие от подводных лодок типа Щ "малютки" погружались стремительно, уходили под воду за 25-30 секунд. В таких условиях и действия экипажа должны быть четкими и стремительными. Так оно и было. В целом подчиненные оставляли хорошее впечатление. Особенно старшины сверхсрочной службы. До сих пор вспоминаю с чувством признательности главного старшину Глазунова. Возглавлял он команду торпедистов, но был отлично подготовлен и к выполнению других обязанностей. Мог быть сигнальщиком, мог замещать старшину команды трюмных машинистов, обеспечивал срочное погружение лодки, обслуживал работающий дизель. Так как количество личного состава на "малютке" ограничено, такой старшина-универсал являлся для нас просто находкой.

До войны Глазунов работал в Ленинграде на Монетном дворе, был ювелиром. И хотя дело это, как известно, тонкое, деликатное, обладал недюжинной силой. Достаточно сказать, что во время перегрузок торпед он переворачивал их с завидной легкостью.

Старшиной команды мотористов был главный старшина Григорьев. С ним я совершил три боевых похода. И во всех трех дизель работал безотказно. Это ли не лучшая аттестация специалисту!

Хорошее впечатление производили и другие моряки: старшина команды электриков главный старшина Славинский, старшина команды трюмных машинистов старшина 1-й статьи Леонов. Отличным специалистом был боцман подводной лодки главный старшина Капалин, моя правая рука во время плаваний как в надводном, так и в подводном положении. На глубине - он рулевой на горизонтальных рулях, а наверху - сигнальщик. В штормовую погоду Капалин трогательно опекал меня. Бывало, чуть заметит крупную волну, кричит: "Держитесь за тумбу!" Его предупреждения были всегда своевременными: волны, накрывавшие нас с головой, могли унести за борт.

Все сверхсрочники были старше меня по возрасту, все прошли серьезную боевую школу. Хорошо проявляли себя краснофлотцы и старшины срочной службы.

Несколько сложнее обстояло дело с командным составом. Штурманом (он же помощник командира) на "М-90" служил опытный, толковый офицер старший лейтенант Михаил Васильевич Березин. Однако перед самым выходом в Ханко он заболел. На смену прислали из резерва лейтенанта Александра Ивановича Ярушникова, ранее служившего в Совторгфлоте. На лодках он никогда не плавал. С прокладкой курса в общем-то справлялся, но самостоятельную вахту нести не мог.

Второй строевой офицер - командир БЧ-2-3 лейтенант Василий Михайлович Кирюшов служил на "малютках" второй год. Дело свое знал. Был неплохим минером и артиллеристом. Однако не выносил качки и потому в надводном положении тоже не мог нести вахту.

Надежной опорой и поддержкой являлся для меня командир электромеханической боевой части инженер-капитан 3 ранга Михаил Иванович Колушенков. Опытный механик, ранее служивший на лодке серии С, он отлично выполнял свои обязанности.

Итак, началась подготовка к боевому походу. По очереди с другой лодкой "М-102" мы должны были вести патрулирование и разведку на подходах к Финскому заливу в северной части Балтики. Дело в том, что накануне гитлеровцы попытались силами нескольких эскадренных миноносцев нанести удар по Ханко. Однако операция провалилась из-за того, что два немецких эсминца подорвались на наших минах и затонули. Поскольку не исключалось, что в дальнейшем противник может повторить подобную попытку, мы должны были вовремя оповестить свое командование и лишь затем атаковать фашистские корабли.

К началу декабря лодка была готова к походу. Я доложил об этом командиру дивизиона. Александр Евстафьевич Орел выслушал меня внимательно, задал кучу вопросов, а потом сказал:

- С вами хочет побеседовать адмирал Виноградов. Он здесь, на "Смольном".

Признаться, я оробел. Во-первых, мне ни разу не доводилось беседовать с адмиралами, а во-вторых, кто из моряков уже тогда не был наслышан о Николае Игнатьевиче Виноградове! В то время он возглавлял Управление подводного плавания при Главном морском штабе. А до этого командовал прославленной бригадой подводных лодок на Северном флоте. В тяжелейших условиях Заполярья его подчиненные добились исключительно высоких результатов. И в этом большая заслуга адмирала.

Сам комбриг участвовал в наиболее ответственных боевых походах. Он не без основания считал, что главная воспитательная работа с командирами кораблей должна проводиться в море. Именно там, в походных условиях, в различных боевых ситуациях, он обучал командиров подводных лодок, а потому хорошо знал, на что способен тот или иной командир и его экипаж.

Там же, в открытом море, в столкновениях с противником Николай Игнатьевич изучал его тактические приемы и свойства его оружия, а приобретенные навыки передавал командирам дивизионов и командирам кораблей, воспитывая у них напористость, высокий боевой дух.

И не случайно о бригаде Виноградова шла громкая слава. А имена его питомцев, таких блестящих подводников, как М. И. Гаджиев, И. А. Колышкин, И. Ф. Кучеренко, Н. А. Лунин, В. Г. Стариков, И. И. Фисанович, Г. И. Щедрин и многие другие, широко известны в. нашей стране.

И вот к такому человеку я должен был прийти на инструктаж перед выходом в боевой поход. Мог ли не волноваться?

Николай Игнатьевич встретил меня просто, даже как-то по-домашнему. Невысокий, но плотный, он производил впечатление добродушного, обаятельного человека.

Более двух часов я провел во флагманской каюте и вышел обогащенный бесценным опытом, добрыми советами. Виноградов детально растолковал мне особенности управления подводной лодкой серии М. Объяснил, каким образом надо всплывать и как погружаться, когда на море волнение. Поделился боевым опытом подводников Северного флота.

Подробно остановился адмирал и на взаимоотношениях командира со своим экипажем. Он внушал мне, что в самых сложных условиях командир должен сохранять спокойствие, не терять здравого смысла. Не раз повторял, что воля и решимость командира прямым образом сказываются на моральном состоянии экипажа. Пожелал счастливого плавания.

И вот первый самостоятельный боевой поход. Базу покинули глубокой ночью. Шли вслед за ледоколом. Зима в тот год стояла суровая, и без ледокола на чистую воду - не пробиться.

Потом ледокол ушел. Лодка погрузилась и направилась в назначенную нам позицию. Началось патрулирование.

Вспоминая сейчас это плавание, я думаю, каким же оно было тяжелым! Непрерывные штормы. Как ни всплывешь - снежная пурга. Не видно ни зги.

Мореходность "малютки" была невелика. В шторм трудно было находиться на поверхности. Волна валила подводную лодку с борта на борт, а порой полностью закрывала ее. На мостике приходилось привязываться, чтобы не смыло за борт.