Питер Пэдфилд - Секретная миссия Рудольфа Гесса

Эта работа выполнялась специальной секцией МИ-5, образованной в то лето и задуманной как «W» филиал; предназначался он для контроля над «обращенными» германскими агентами, которые, делая вид, что работают на своих хозяев из абвера, на самом деле посылали секретные данные по приказу своих офицеров из филиала «W». Агентов, попадавшихся в Британии и отказывавшихся служить новым хозяевам, казнили. В конце сентября было сформировано руководство «W» и состояло из «Си», трех руководителей департаментов разведывательной службы и главы отдела «Би» МИ-5, в состав которого входил филиал «W». Сделано это было для координирования, отбора и смешивания правдивой и ложной информации, предназначавшейся для распространения двойными агентами, К тому времени, когда Попов прибыл в Англию, базовая структура "перекрестной системы", предназначавшейся для полного контроля над германской шпионской сетью в Великобритании во время войны, была готова. Не хватало только контролирующего органа низшего уровня для наблюдения за повседневной работой агентов; но уже до конца года был создан и он «XX» для обозначения "Комитета двойного креста", или "Комитета двадцать".

Из Лиссабона Попов прибыл в Бристоль, откуда офицер МИ-5 препроводил его в Лондон, где он остановился в «Савойе». Там у него состоялось собеседование с главой филиала «W», майором Т.А. ("Таром") Робертсоном, "выглядевшим, как голливудская версия молодцеватого британского военного"; потом на протяжении четырех дней его допрашивал ряд офицеров разведки, среди которых был знаменитый оксфордский спортсмен международного класса, автор детективных романов Дж. К. Мастермен, работавший на МИ-5 и возглавивший впоследствии "Комитет XX". Попов на своих следователей произвел хорошее впечатление и для агентурной работы получил кодовое имя «Скаут», позже измененное на «Трицикл». К нему приставили офицера. Тот поводил его по местам, о которых он должен был сообщить абверу, имевшим, в основном, отношение к оборонным сооружениям Великобритании. Потом его устроили в фиктивную экспортно-импортную компанию с офисом в районе Пиккадилли.

Его также пригласили на новогодний вечер в дом к Стюарту Мензису, тот попросил его дать информацию по Канарису и его ближайшему окружению. Мензис правильно вычислил, что Канарис был катализатором антигитлеровского движения, и ему хотелось определить их силу. Кроме этих данных, которые он должен был передавать непосредственно Мензису без каких-либо посредников, задание Попова, данное Мастерменом и "Комитетом двойного креста", состояло в том, чтобы, с одной стороны, поразить германских хозяев мощностью оборонительных сооружений Великобритании, с другой убедить их в том, что в Британии имеются влиятельные люди, готовые сесть с Германией за стол мирных переговоров. В каждом случае передаваемая им информация содержала толику правды и одновременно обеспечивала Гитлера и Гесса теми сведениями, которые они хотели бы получить: что вторжение слишком рискованно и что Черчилль может быть смещен. Несомненно, что Попов сообщил следователям об активном интересе своих германских шефов к "высоким лицам", стремившимся к миру.

Многие из сообщений германского посланника в Лиссабоне в министерство иностранных дел в Берлине подтверждают истории, распространяемые "Комитетом XX", некоторые из них могут быть приписаны Попову. Одно, отправленное телеграфом 4 января 1941 года, на следующий день после прибытия Попова в Лиссабон, со ссылкой на "деморализующий эффект бомбардировок", создавало видимость того, что британское сопротивление может быть сломано.

Все это почти соответствовало действительности. Бивербрук как министр самолетостроения добивался сверхчеловеческих результатов, однако в кабинете министров в ту осень проявлял крайний пессимизм и в октябре уговорил Ллойда Джорджа встретиться с ним в Лондоне, чтобы спасти страну "от пропасти, в которую она неслась со свойственной ей слепой яростью". Ллойд Джордж был таким же пессимистом; на протяжении осени его "военный советник" Бейзил Лидделл Харт выставлял меморандум, настаивая на компромиссном мире, поскольку самое большее, на что могли рассчитывать на военном поприще, застой, который обеим сторонам грозил неминуемой экономической разрухой, культурным опустошением и эпидемиями; выиграть от этого могла только Советская Россия и, возможно, Соединенные Штаты.

В декабре внезапно умер лорд Лоутьен. Через Бивербрука Черчилль попросил Ллойда Джорджа занять его место и поехать в качестве британского посла в Вашингтон, но тот отказался, сославшись на возраст и рекомендацию своего врача; на самом деле он считал, что конец Черчилля предопределен и хотел быть наготове, чтобы сесть в его кресло и достичь соглашения с Германией. Тогда занять должность в Вашингтоне Черчилль попросил Галифакса; тот согласился, хотя без особого желания и радости. Рэбу Батлеру он пожаловался: все из-за того, что Черчилль, по его мнению, хочет избавиться от джентльменов. Министром иностранных дел вместо Галифакса Черчилль назначил Энтони Идена, человека из числа своих единомышленников.

Телеграмма из Лиссабона от 4 января не может быть приписана Попову, но более поздняя депеша, отправленная в том же месяце, — вполне. Как и предыдущая, она исходила от германского посла в Лиссабоне и направлялась в берлинское министерство иностранных дел. Датирована она была 23 января и включала сообщение от "агента абвера о настоящем положении дел в Англии". Агент находился в Англии с 10 декабря по 3 января 1941 года. Хотя дата прибытия и не со' впадает точно с числом прибытия Попова в Англию, указанным в книге Мастермена "Система Двойного креста", все остальное практически полностью соответствует фактам, изложенным Поповым в мемуарах. Как следует из отчета, агент посещал Бристоль (куда прибыл Попов) и другие города, перечисленные Поповым в мемуарах, в которые его возил сопровождавший офицер. Агент сообщал о сооружениях оборонного назначения: "Все гавани от Станстентана до Портсмута имеют бетонные оборонительные сооружения", боевую мощь армии составляют двадцать семь-тридцать дивизий, еще несколько дивизий находятся в состоянии комплектования. В своих мемуарах Попов писал:

"Насколько нам известно, немцы полагали, что пятнадцать из двадцати семи известных британских дивизий полностью укомплектованы… Хотя на деле и шесть дивизий не были готовы вступить в бой…" Ночь на 29 декабря агент провел в Лондоне под страшным воздушным налетом. Три часа, которые он длился, он посчитал "самыми ужасными в своей жизни… шквал огня, взрывы, осколки…". В мемуарах Попов описывает эпизод, когда бомба попала в «Савой», и осколок зеркала в его номере поранил ему лицо. Эти царапины "были красноречивее тысячи слов", когда, забинтованный и загипсованный, он приехал в Лиссабон. "Мои рассказы о невыносимых бомбардировках они сделали для немцев более достоверными". Несомненно, этот отчет из Лиссабона не исходил от Попова, исполнявшего роль двойного агента; в связи с этим заключительный раздел донесения представляется еще более интересным.