Натан Гимельфарб - Записки опального директора

В середине августа я впервые за все годы работы в промышленности получил путёвку в санаторий на Рижское взморье. Я рад был этому не только потому, что нуждался в отдыхе и лечении, а больше из-за возможности побывать в Риге, где жила Полечка, которую не видел уже несколько лет.

До выезда из Орши я поддерживал постоянную связь с Лидой Смыковой. Письма были не частыми, но позволяли быть в курсе дел жизни моих друзей. В Бухаре они прожили около двух лет и у них не было оснований сожалеть о принятом решении остаться в этом городе. Война в нём совсем не чувствовалась и они спокойно могли дождаться возможности возвращения в Прохладную. Руководство Коганского отделения дороги обеспечило их жильём и питанием, а пенсии Николая Павловича и Васи вполне хватало на всё необходимое. Лиду определили на работу в политотдел отделения дороги, где к ней относились с уважением и она пользовалась большим авторитетом.

В 1944-ом году, когда линия фронта отодвинулась далеко на запад, Лида с матерью и моими друзьями возвратились в Прохладную и зажили прежней жизнью. Их дом и всё имущество оказались в целости и сохранности, Николай Павлович и Вася обеспечивались продуктами питания ОРСом железной дороги, а Лида возвратилась на прежнее место работы.

Вася научился писать с помощью мизинца, оставшегося после ампутации остальных пальцев правой руки. Он принял на себя функции по уходу за своим слепым другом, которые раньше выполнял я. Они вместе гуляли и ходили в кино, где Вася объяснял, что происходит на экране. По вечерам, когда Лида возвращалась домой, она рассказывала им о событиях в городе, стране, в мире, и вслух читала газеты и книги. Любовь Васильевна, мать Лиды, по-прежнему заботилась об их питании и готовила вкусные обеды.

Так и жила эта дружная семья до лета 1952-го года, пока Николай Павлович не получил письмо от своей жены из Киева. Она разыскивала его все эти годы, не переставая писала запросы в различные инстанции и через десять лет чудом узнала его адрес. Ей было известно, что он ослеп и лишился одной ноги, но она без колебаний умоляла его вернуться к ней и их сыну, которому уже исполнилось 11 лет.

Николай Павлович пытался отказаться от возвращения домой, утверждая, что не желает быть обузой, но жена не вняла его отказу, приехала в Прохладную и уговорила его уехать. Она и Васю приглашала поехать с ними, но тот отказался. Он побыл ещё какое-то время у Смыковых, но заскучал без друга и уехал на родину - в небольшое село под Киевом.

Лида получала частые письма, продиктованные Николаем Павловичем, полные благодарности за её бескорыстную дружбу и заботу о нём. Тёплые письма писал ей и Вася. Он женился и работал бухгалтером в колхозе.

Обо всём этом я узнал из писем Лиды, с которой переписывался до отъезда из Орши. Не терял я также связь и с Надеждой Васильевной Тереховой, которая так тепло приняла меня весной 1942-го года и по матерински заботилась обо мне до внезапной эвакуации из Прохладной в начале июля. Она всё надеялась на чудо и продолжала писать запросы на своего сына Толю, но, к сожалению, она даже не узнала места, где он похоронен. Тётя Надя приглашала в гости всю нашу семью и обещала создать нам все условия для отдыха.

После переезда в Молодечно наша переписка почему-то прервалась. Урвав пару часов перед отъездом в отпуск, я написал письма в Прохладную и своим друзьям на Украину.

Рижское взморье заметно отличается от других курортов страны. Благоустроенные песчанные пляжи тянутся вдоль берега моря на миогие километры и кажется им нет конца. На противоположной от моря стороне пляжная полоса по всей своей длине упирается в удивительно чистый, ухоженный сосновый лес. В нём расположены курортные городки со многими санаториями и домами отдыха, парками, скверами, спортивными площадками, домами культуры и кинотеатрами. Везде безукоризненная чистота и порядок. Из Риги на взморье, вдоль всего курорта идут электропоезда.

Было ещё раннее утро, когда я сошёл с пригороднего поезда на станции Булдури. Небольшое, но довольно уютное здание вокзала утопало в зелени, декоративном кустарнике и цветах. Асфальтированная дорожка вела к центру посёлка. Обратил внимание на кувшины с молоком, баночки со сметаной и пакеты с творогом на скамейках возле частных домиков и не удержался от вопроса первому встречному. Каково же было моё удивление, когда узнал, что таким образом здесь выполняются заказы жителей посёлка на молочные продукты. Частные производители этой продукции развозят её по утрам на ручных тележках и оставляют возле дома заказчиков.

Я попытался представить себе возможность внедрения такого метода обслуживания у нас в Белоруссии, на Украине или в России и тут же отверг эту мысль. Потребовалось бы у каждого дома поставить часового... Оказывается за недолгий период существования советской власти здесь ещё не научились воровать.

Несмотря на ранний час, улицы уже были подметены и политы водой. Встречающихся на тротуарах людей без труда можно было разделить на две категории: местных жителей и отдыхающих. Первые, как правило, были на велосипедах и куда-то спешили, вторые, в спортивных костюмах или пижамах либо совершали утреннюю пробежку, или прогуливались перед завтраком.

Свой профсоюзный санаторий не пришлось долго искать. Он располагался рядом с санаторием “Белоруссия”, в котором отдыхала партийная и советская элита республики и который выглядел намного богаче и роскошнее своих соседей.

Меня определили в четырёхместную комнату, где отдыхали активисты-общественники из Ленинграда. Двое из них были председателями профкомов небольших промышленных предприятий, а один -секретарём парторганизации научно-исследовательского института.

Мне назначили грязевые апликации в области коленного сустава, электропроцедуры, массаж и теренкурные прогулки, а также рекомендовали побольше бывать у моря. Охотно я выполнял только последнюю рекомендацию. В целебные свойства моря я поверил ещё в детстве, когда болел бронхиальной астмой и лечился в детском санатории на Большом Фонтане в Одессе. Что же касается других назначений, то в их эффективность я мало верил, но в санаторной книжки имелись отметки о выполнении всех процедур, предписанных врачём.

У моря же я проводил всё свободное время и купался ежедневно, независимо от погоды и температуры воздуха. А солнышко нас в конце августа и особенно в сентябре не баловало. За 24 дня пребывания в санатории было может быть пять

солнечных дней, а вода в море подымалась выше 17 градусов только два дня. В начале сентября совсем похолодало и вода остыла до 14 градусов, но по утрам я ежедневно делал зарядку у моря и купался. Моими компаньонами по этим занятиям были двое ленинградцев нз нашей комнаты.