Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Вовочка как то сказал по телефону, что они часто вспоминают нас, когда открывают очередную банку свиной тушёнки, мясного гуляша или языка в желе. Дети не отказывались от заграничной пищи, но больше просили привычной русской еды. Запас консервов расходовали бережно, понимая, что главное ещё впереди.

Из телефонных разговоров мы поняли, что дети и взрослые чувствовали себя хорошо и морально, и физически. Они успели отойти от кошмаров отъезда, отдохнули и даже поправились.

К ним приезжали представители еврейских организаций, которые уговаривали ехать в Израиль. Тем, кто давал на это согласие, тут же оформляли билеты и немедленно отправляли туда. Наши дети ждали своей очереди на интервью в американское посольство, надеясь на возможность выезда в США.

В конце ноября они сообщили, что время их первой пересадки истекло. Им объявили об отъезде в Рим, где тысячи беженцев из СССР ждали решения своей судьбы. Там должен был определиться путь их дальнейшего следования.

Долгим и трудным был наш последний телефонный разговор с Веной. В тревоге и волнении мы теперь ожидали известий из Рима.

Порядок приёма работников по личным вопросам в ПКБ соблюдался мною также свято, как и во времена работы руководителем крупного предприятия или ПО. Теперь, правда, в отведенные для этого дни в приёмной ожидало меньше людей, чем раньше, и перечень вопросов и просьб был иным, но не было случая, чтобы вовсе не было желающих поговорить наедине о возникших проблемах, желаниях и сомнениях производственного, общественного, семейного и личного характера.

Секретарь-машинистка как-то раскрыла мне содержание разговора между двумя молодыми сотрудницами в ожидании приёма, который вызвал её удивление. Она оказывается считала, что к директору ходят только о чём-то просить, а тут были чисто семейные дела, с которыми молодые женщины шли “исповедываться батьке”.

По возрасту я многим из работников уже не только в “батьки”, но и в дедушки годился. Большинство инженеров и конструкторов только недавно институты закончили, а мне было уже за шестьдесят. Средний возраст всего персонала нашего бюро был чуть больше тридцати лет. Некоторые ещё были холостыми, а другие только поженились и с ходу столкнулись со множеством житейских проблем. Тут были и жилищная неустроенность, и вопросы определения детей в ясли и садики, и материальные трудности.

Всё это часто порождало семейные скандалы и ссоры, которые нередко разрушали молодые семьи, пополняли армию матерей-одиночек и плодили безотцовщину.

Конечно, сейчас у меня не было таких возможностей помочь людям, как раньше. И жилфонд был значительно меньшим, и лимиты денежной помощи не могли быть сравнимы с прежними, но тем не менее я старался, как мог, решать вопросы, с которыми ко мне обращались работники ПКБ. Удавалось, например, почти полностью удовлетворять просьбы по получении мест в детских дошкольных заведениях, определять одиночек в общежития предприятий-заказчиков, а кое-кому и квартирные проблемы решить. Некоторым оказывалась материальная помощь и никому не было отказано в выдаче внеочередного аванса в счёт зарплаты. Когда возможностей помочь не было, доброе слово, совет и сочувствие тоже приносили ощутимую помощь.

Как-то, к моему удивлению, на приём пришла секретарь нашей парторганизации Светлана Фежюкова. Парторг тогда ещё считался вторым человеком в коллективе и мог решать все вопросы с руководителем в любое время. При этом к его слову директор обязан был прислушиваться, а мнение и советы учитывать даже тогда, когда они не совпадали с его желаниями.

Света окончила Могилевский машиностроительный институт и, как молодой специалист, была направлена на инженерную должность на желатиновый завод, где прилежно работала и вскоре была избрана секретарём партийной организации. Она фанатично верила в марксистско-ленинскую идеологию и в коммунистические идеалы, и в меру сил старалась ими руководствоваться. Всё это не всегда сочеталось с реальной жизнью и не совпадало со взглядами и действиями руководителей завода. На этой почве у неё с ними возникали частые распри, результатом которых стало её добровольное увольнение с предприятия.

Она попросилась на любую работу в ПКБ и я предложил ей вакантную должность заведующей проектного кабинета и архива. Федюкова активно взялась за дело, выступила с рядом ценных инициатив. В коллективе стали отмечать её заслуги в информационном обеспечении, что способствовало повышению уровня и качества проектов, конструкторских разработок. На первом же отчётно-выборном партсобрании её избрали секретарём партийной организации и она с увлечением взялась за эту работу.

Во всех производственных и общественных делах Светлана Михайловна занимала принципиальную позицию и всегда была сторонником объективного и справедливого решения возникающих вопросов. Такая позиция парторга пришлась мне по вкусу и не было оснований для серьёзных разногласий между нами. Она служила примером добросовестного отношения к работе, личной порядочности и честности.

Эти жизненные принципы нередко вступали у неё в противоречия с окружающей реальной действительностью, где властвовали лицемерие, бесчестье и обман. По этой причине она не нашла взаимопонимания и с мужем, молодым учёным, пренебрегавшим её идеалами и стремящимся к научной карьере всеми доступными тогда методами. Когда Светлана Михайловна поняла, что её мировозрение ему чуждо, она не поступилась своими принципами и ушла с малолетним ребёнком к матери, оставив мужу квартиру и всё совместно нажитое имущество. Таков уж был характер у Светы Федюковой.

Предвидя, что её визит ко мне в приёмные часы вызовет моё недоумение, она предупредила, что вопросы у неё сугубо личные и поэтому она сочла уместным решать их именно в такой обстановке.

Светлана Михайловна выразила своё удовлетворение работой, обстановкой, царящей в ПКБ и просила оставить её в занимаемой должности независимо от того, какой будет реакция на то, что она собирается мне изложить. После такой преамбулы Света изложила суть дела, которое сводилось к тому, что она не разделяет теперешней политики КПСС и лично её Генсека Горбачева, который молча взирает, как партийные лидеры в Центре и на местах пренебрегают ленинскими принципами руководства и постепенно сползают на путь мошенничества, обмана и наживы, как под видом создания акционерных обществ, коммерческих объединений, совместных предприятий и кооперативов разворовывается общественная собственность, народное добро. Она возмущалась тем, как богатеют дельцы и махинаторы и нищают честные труженики. Руководители партийных комитетов, по её мнению, не только не пресекали жульничество и воровство, а нередко сами ему потворствовали. Убедительными примерами из жизни в столице, городе и области Федюкова подтвердила свои выводы и обобщения. Она заявила о своём намерение оставить руководство партийной организацией ПКБ и приостановить своё членство в КПСС до изменения обстановки в партии.