Тамара Катаева - Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варьяции

Если бы греческий крестьянин, пасущий овец, случайно раскопал в своем огороде золото Шлимана и, будучи законным владельцем одной четвертой части найденных сокровищ, стал бы готовить о них научную монографию, вряд ли она получилась бы интереснее работ специалистов.

На великих – есть великие исследователи…

По-видимому, скромная цель – дать полный текст Пастернака – оказалась для составителей неподъемной. Тексты Пастернака в его полном собрании сочинений опубликованы не полностью. Суть любых переговоров – взаимные уступки и непоколебимость принципиальных позиций. Сторона издателя имела более сильные аргументы, чем тексты Пастернака.

О том, что имели место купюры, можно догадаться по косвенным признакам. Например, в примечаниях к стихотворению читаешь небольшой (в свою очередь, приведенный полностью ли, с купюрами ли – кто знает?) прелестный прозаический собственный комментарий Пастернака. Публикация писем вообще представляет собой некую произвольно составленную «биографию в письмах»: такой, какой видят ее составители, – и по своему выбору, по своему вкусу какие-то письма публикуют, а какие-то – нет. Об отсутствии письма можно догадаться, по заведенному обычаю, по примечаниям, если в них даются отрывки из писем, сочтенных недостойными публикации.

А сколько текстов, естественно предположить, не опубликовано – надеемся, все же не уничтожено – и без информирования читателя о том, что они существуют…

При этом целый том отдан воспоминаниям о Пастернаке.

«Конечно, в четыре тома писем Пастернака, которые вошли в собрание, вошли не все письма – там могло быть пять или шесть томов, но издательство нас ограничило».

Е.Б. Пастернак.

http://www.bigbook.ru/articles/detail.php?ID=2022

Мало места – остается только пожать плечами: или не нужен был такой издатель, или не надо было называть это собрание полным.

Отсутствуют оригиналы писем Пастернака, написанных им на иностранных языках.

Значительная часть художественных переводов также не нашла себе места на страницах полного собрания сочинений и приведена на прилагающемся CD.

Это – сторона количественная. Качественная еще более печальна: даже любитель вряд ли удовлетворится уровнем комментариев к текстам.

«Дляранних допечатных стихов, так называемых „Первых опытов“, такие комментарии были сделаны Юрием Михайловичем Лотманом и впервые опубликованы в тартуском сборнике. Мы выбрали из его статьи такие коммен-тарные примечания. Эти вещи очень хотел делать Михаил Леонович Гаспаров в Институте мировой литературы, когда задумывали академическое собрание, но нам всегда казалось, что самое главное – объяснить изнутри, психологически, биографически возникновение какого-то стихотворения».

www.gzt.ru/culture/2004/03/16/012143.html. Желающие могут ознакомиться, например, с комментариями Гаспарова стихотворения Пастернака «Венеция» и сравнить их с имеющимися сейчас.

И наконец – чисто технический аспект: обилие (все-таки на дворе не начало девяностых годов) опечаток, необщепринятых сокращений, неправильно употребленных слов и пр.

Будто бы наш Пастернак не заслужил профессионального литературоведения.

В наш век, когда профессионализм и узкая специализация стали признаком хорошего тона в любом деле, когда совсем недавно были живы титаны со своим ярким организующим потенциалом, а фандрайзинг – такое же результативное дело, как всякое другое, – и при том, что тексты

Пастернака бережно сохранились, ничто не уничтожено, – казалось бы, препятствий для появления блестящего, полного, достойного вынесенного на обложку имени, ученого труда не должно было быть. Не сложилось.

Впрочем, разбор этого издания – дело исключительно профессионалов.

Я – просто листаю книги о Пастернаке и высказываю свои разрозненные замечания.

Обложки хороши. Рисунок под мрамор, благородного шоколадного цвета, неплохая бумага, обрезы не золотые.

Пастернаковедение Е.Б. и Е.В. Пастернаков – впрочем, они чаще идут в обратном порядке: «Е.В. и Е.Б.». Большой почет для жены сына Пастернака, дамы ученой, образованной – не более того, ее заслуги несравнимы с заслугами покойного Гаспарова. Составлять и комментировать собрание величайшего русского поэта доверили из галантных соображений, сделав «оммаж», – чьей-то жене. Евгений Борисович дарит Елене Владимировне Бориса Пастернака, как дарят любимой луну или звезды. Он очень щедр.

Несомненно законное в житейских обстоятельствах имя в контексте литературного поприща звучит шокирующе.

У сына есть имущественные права на исписанные почерком Бориса Пастернака бумаги, и есть его личные воспоминания о его личной жизни, которая вся прошла под знаком влияния его отца, – и замечательно, если он поделится этими бесценными воспоминаниями с заинтересованной публикой.

Труд, который мог бы сделать Михаил Гаспаров, работа почти современников, – это особый вид литературоведения; те, РОДИВШИЕСЯ ПРИ ЖИЗНИ Пастернака, которым сейчас не дали поработать над его текстами, унесут с собой особое видение его поэзии, которое не повторится больше никогда. Только они могли придать ему многомерность, соборность. Последующие исследователи – если наше время не убыстрится настолько, что за пятьдесят лет поэты будут уходить в небытие безвозвратно (недавно вышедшую биографию Пастернака, написанную журналистом Дмитрием Быковым, коллеги, журнальные обозреватели встретили с удивительным и тем более неподдельным недоумением: что заставило его обратиться к такой неактуальной теме)? Почти современники сами собой приносят в исследовательскую работу аромат эпохи, ценный, как основной тон в букете вина. Вместо этого мы имеем вольные развлечения дилетанта. Будто Борис Пастернак жил в каменном веке, в пустыне, будто его сочинения появились неизвестно откуда, как «Слово о полку Игореве», без роду, без племени, к большому соблазну – и восторгу – появившиеся на небосклоне русской словесности. Одна уступка цивилизации – вступление Лазаря Флейшмана.

Лучше всего поступил Иосиф Бродский – у него есть наследница и есть душеприказчица. Первая – вдова, наследница имущественных прав и всех доходов с сочинений; вторая, его редактор и секретарь, – блюстительница его посмертного литературного имени. Первая не останется без справедливых (чрезмерных ли, ничтожных – это зависит от ее личных пожеланий) доходов, вторая не допустит, чтобы эти доходы (или отсутствие их – только цифру определяет наследница) были бы получены из недостойных великого имени источника, чтобы не появились несообразные составители, комментаторы, публикаторы и пр.

Это не «ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ», а ИЗБРАННОЕ. Одиннадцатитомник.