Е. Орлов - Юлий Цезарь. Его жизнь и военная деятельность

Наконец, в мае месяце, появился флот Антония и был виден почти одновременно из обоих лагерей. Немедленно родосская эскадра Помпея бросилась из Диррахия перенимать его, но буря развеяла и разбила ее, и весь экипаж попал в руки Цезарю. Опять, как в прошлые разы, он отпустил своих врагов с миром, а Антоний тем временем успел благополучно пристать к небольшой Нимфейской бухте, в 70 верстах к северу от Диррахия. Помпей бросился также на север, чтоб помешать соединению обеих армий, но Цезарь пошел ему в обход и соединился со своим помощником в то время, как Помпей лежал в засаде, поджидая Антония по кратчайшей дороге. Обманутый и выбитый из прекрасной позиции, он поднялся теперь выше к Диррахию, к городу Аспарагию, и здесь расположился лагерем. Цезарь, уверенный теперь в своих силах, предложил ему сражение, но, получив отказ, ловким маневром выбил его и из этой позиции и заставил отступить еще выше, к высокой местности Петре, где тот и занял почти неприступное положение. Цезарь вздумал блокировать его: имея только 22 тысячи человек, он стал обводить его огромными валами в 15 верст окружностью, с тем, чтоб отрезать его сношения с морем и вместе с тем обезопасить себе самому подвоз припасов; но попытка окончилась плачевно: он разбросал свои немногие силы, и Помпею нетрудно было сделать вылазку и опрокинуть все его сооружения. Завязался бой, и Цезарь с тяжелым уроном принужден был отступить назад к Аполлонии, благодаря небеса и за то, что противник не заставил его принять генеральное сражение. “Помпей не умеет побеждать”, – сказал он тогда, и был совершенно прав: спор мог окончиться в тот час совсем иначе, чем он окончился месяцем позже. В Аполлонии, однако, Цезарь не остался. В мае, когда прибыл Антоний, он выслал Домиция Кальвина с двумя легионами в Фессалию, с целью задержать тестя Помпея, приближавшегося с подкреплениями с востока. Кальвин удачно выполнил поручение и, заняв горные проходы, спокойно оставался все эти месяцы vis-a-vis Сципиону, не пуская его ни на шаг дальше. К нему-то теперь, обессиленный поражением при Петре, Цезарь отправился на соединение, а одновременно и Помпей выступил на выручку тестя. Обе стороны благополучно совершили соединение и очутились недалеко от Лариссы, у равнины Фарсальской. До сих пор Помпей всячески избегал сражения в открытом поле: хотя на его стороне и был численный перевес, но его армия состояла большей частью из новобранцев, и он справедливо рассчитывал постепенно приучить ее к дисциплине, ослабляя в то же время противника маневрами и частыми, но небольшими нападениями. Но теперь, когда Цезарь уже раз потерпел поражение, а войско Помпея было подкреплено контингентами с востока, знать, окружавшая его, стала роптать и требовать немедленного сражения. Она упрекала своего вождя в нерешительности, жаловалась, что ей не удастся в этом году есть свежие фиги в Тускуле, и была так уверена в исходе, что переделила уже между собою провинции и должности. Очевидно, молодые кавалеры, не знавшие поражения в гостиных Рима, были уверены в своей непобедимости и на бранном поле, и Помпей, несмотря на свое нежелание, принужден был уступить. Утром 9 августа он вывел свое 50-тысячное войско на равнину и занял выгодную позицию, имея холмы с тылу и реку с обрывистым берегом справа; левое же крыло, замыкавшееся семью тысячами всадников, было растянуто так, чтоб обойти правый фланг Цезаря и напасть на него с тылу. Цезарь это понял и, имея лишь 22 тысячи пехоты и тысячу конницы, сосредоточил свои главные силы на своем правом крыле, поставив туда всю кавалерию и знаменитый еще со времени Галльской кампании десятый легион. Он отдал им приказ не метать копий, а бить ими помпеянским кавалерам прямо в лицо и расположил остальную армию в три линии, отрядив лишь перед самым началом боя несколько когорт в подкрепление правому крылу. Сам он стал туда же и повел атаку двумя первыми линиями сразу. Одновременно, однако, помпеева конница ударила в десятый легион, но прежде, чем она могла понять положение, на нее посыпались удары в глаза, и храбрые щеголи не выдержали: быть изуродованным казалось им хуже поражения, и, закрыв лицо руками, они пустились бежать. Тотчас ряды Помпея пришли в смятение, и Цезарь, выслав третью линию, несколькими натисками опрокинул их. Начались бегство и резня, и около 15 тысяч человек, в том числе 10 сенаторов и 40 всадников, остались на поле убитыми. Цезарь же потерял всего около 200 и с удвоенной энергией ударил в неприятельский лагерь, где Помпей сидел в своей палатке, погруженный в глубокое раздумье и не зная, в припадке горя, что делать. Услыхав, однако, штурм, он быстро поднялся с немногими приближенными по направлению к Лариссе. Цезарю достался весь лагерь со всеми запасами и амуницией, а на другой день ему сдались без боя 20 тысяч человек, бежавших одновременно с Помпеем, но настигнутых цезаревыми легионами. Победитель обошелся с пленными, по своему обыкновению, великодушно: он не только никого не наказал, но еще всех обласкал и отпустил на свободу. Тогда же прибыл к нему с мольбою о пощаде и Марк Брут, который пробовал было удалиться с Помпеем в Лариссу: Цезарь простил его, тепло обнял и приблизил к себе, чтоб впоследствии пасть под его кинжалом.

Фарсальская битва решила судьбу государства, и, как только весть о ней прибыла в Рим, Цезарь, в ознаменование нового порядка вещей, был провозглашен диктатором на год и облечен трибунским саном на всю жизнь. Он, однако, не пошел в Рим, а, отослав туда лишь М. Антония с частью армии, отправился с горстью конницы и одним легионом вслед за Помпеем, удалившимся в Египет. Он прорезал Фессалию до Амфиполиса, а оттуда вдоль берега дошел до Геллеспонта и, перебравшись на противоположный берег, прошел всю Малую Азию. Приняв покорность этой провинции и водворив в ней порядок, он с 3200 пехоты и 800 конницы перешел в Египет и высадился в Александрии. Но Помпея уже не было в живых. Бежав из Фарсалы через Лариссу к морскому берегу, а оттуда по Эгейскому морю на остров Лесбос, он забрал поджидавших его там жену и младшего сына и вместе с ними направился к Кипру, надеясь найти там убежище. Но ему отказали; отказала также и Сирия, и бывший владыка Рима бежал в Египет, с покойным царем которого он некогда был дружен. Он приблизился к Нилу, и молодой Птолемей XII, узнав о его прибытии, выслал ему лодку с приглашением приехать к нему в Пелузию. Оставив на кораблях близ берега жену и сына со всею свитою, Помпей сел в лодку, но не успела она доплыть до пристани, как сидевший с ним Ахиллас, царский адъютант, и Септимий, бывший его легионер, напали на него сзади и умертвили его. Его голова, перед одним видом которой дрожал некогда Восток, была отделена от туловища, и через несколько дней, когда прибыл Цезарь, преподнесена ему со всею торжественностью. Но гуманный соперник с отвращением отвернулся: он вспомнил, что Помпей был некогда его родственник и друг, и приказал похоронить его ужасные останки с подобающими почестями.