Фредерик Форсайт. - История Биафры

Север забурлил почти сразу же после того, как начали работать комиссии по различным аспектам объединения. В дальнейшем это недовольство будут изображать как совершенно спонтанное и вспоминать о якобы повсеместной скорби по поводу кончины обожаемого сардауны Сокото, погибшего от рук Ибо в январе. Картина эта обманчива.

Прежде всего, если судить по реакции его подданных сразу же после его смерти, Сардауну считали не доброжелательным отцом, а скорее беспринципным старым деспотом, каким он и был на самом деле. Да и беспорядки, вспыхнувшие на Севере в мае 1966 г., не были спонтанными. Чтобы их вызвать, потребовалось немало потрудиться.

Когда происходит падение политиков, это означает не просто падение маленькой горстки людей. Еще тысячи человек теряют легкие заработки, когда политикам перекрывают доступ к государственным средствам. Огромные семьи остаются без поддержки перед смутной перспективой необходимости искать работу; прихлебатели, партийные наймиты, агенты, сборщики голосов, подрядчики, которые извлекали огромные прибыли из своих связей в верхах, чиновники, которые без политической поддержки не могут удержаться на своих постах, — все они вдруг обнаруживают, что стоят в очереди безработных за бесплатным питанием. И когда началась агитация против режима Иронси, то наготове была целая армия голосов, готовых распространять слухи, разжигать страсти и воспламенять сердца; призрак всевластных Ибо, явный отказ Севера от его традиционного охранительного изоляционализма, и, наконец, мотив мести, на котором можно было легко сыграть. Что и было проделано. Так что из мертвого сардауны снова сделали святого, а арестованных офицеров, возглавивших январский переворот, превратили в дьяволов.

На Западе полковник Фаджуйи, способный и энергичный человек, тщательно очистил общество от паразитов, отправив в отставку всех местных правительственных чиновников, назначенных ненавистным режимом Акинтолы и 11 министров — членов его партии. На Среднем Западе и на Востоке были приняты похожие меры (хотя и менее суровые), потому что НСНГ, который до января 1966 года контролировал обе Области под знаменем ОВПС, получил мандат на управление от подавляющего большинства избирателей, без какого бы то ни было жульничества.

На Севере все было иначе. Здесь политическая власть и аристократия Эмиратов были с незапамятных времен почти синонимическими понятиями. Полковник Хассан Калина, новый Военный губернатор, был сыном эмира Кацина. Здесь не было возможности выбрать по-настоящему компетентных людей для работы в Туземной администрации, а те, кто находился у власти, в любом случае были назначены эмирами. Таким образом административный и аристократический истеблишмент остался у власти. Политики, хотя и отстраненные от власти, не только не были арестованы, но и даже не слишком долго были в немилости. Именно с их подачи началась клеветническая кампания, которая вскоре пышным цветом расцвела на столь плодородной почве.

Особое негодование сразу же вызвал господин Нвокеди, который приехал на Север для того, чтобы исследовать возможности объединения гражданских служб. Хотя он и выслушал точку зрения северян, однако его окончательный доклад генералу Иронси с этой точкой зрения не совпадал.

В Лагосе генерала толкали в обе стороны. Он узнал, что на Севере недовольны идеей объединения, однако среди его непосредственного окружения были могущественные защитники этой идеи. 24 мая Иронси сделал окончательный выбор. В выступлении по радио он объявил об изменениях в Конституции, которыми предусматривалось упразднение деления страны на регионы и их превращение в группы провинций, хотя и с сохранением прежних границ, губернаторов и органов управления. Нигерия перестает быть федерацией и станет просто республикой Нигерия. Гражданские службы объединяются под началом единой комиссии гражданских служб, но областные (теперь провинциальные) комиссии будут, по-прежнему, назначать чиновников на все посты, кроме самых важных. Затем Иронси добавил, что все эти меры имеют чисто временный характер и должны рассматриваться как таковые, и что они были предприняты не из-за сомнений в результатах работы Комиссии Ротими Уильямса. К несчастью, комиссия работала как раз над проблемой сравнительных достоинств федеральной и унитарной систем.

Вполне может быть, что генерал Иронси пытался умиротворить радикальных смутьянов на Юге, которые желали немедленного проведения реформ, и в то же время старался не спровоцировать Север, зайдя в этих реформах слишком далеко. При детальном рассмотрении «Декрета об Унификации» оказывается, что на деле он не изменил буквально ничего, только названия. Еще более неоспоримо то, что этот декрет только оформил тот способ управления, который уже существовал с тех пор, как армия взяла власть и управляла через посредство Высшего Военного Совета, который сам по себе являлся органом крайне унитарным.

Декрет об Унификации страны был затем использован для оправдания ряда наиболее жестоких убийств в Северной Области выходцев с Востока. Они начались со студенческой демонстрации в Кано, которая буквально через несколько часов превратилась в кровавую бойню. И хотя в качестве защитников идей объединения Йоруба Западной Области ничем не отличались от Ибо области Восточной, именно на Ибо и только на Ибо и их сородичей из Восточной Области охотились толпы северян. Вскоре после начала демонстрации в Кано сотни вооруженных головорезов промчались от городских стен до Сабон Гари, где жили выходцы с Востока. Они ворвались в гетто и принялись жечь, насиловать, убивать и грабить всех мужчин, женщин и детей восточного происхождения, которые попадали к ним в руки. Всякое предположение о спонтанном характере событий было опровергнуто их размахом. В грузовиках и автобусах, заботливо предоставленных неизвестными жертвователями, волны бывших партийных убийц прокатились по всей Северной области до Зарии, Кадуны и других городов. К тому времени, как все закончилось, Нигерия снова оказалась на грани развала. Хотя никакие данные не были обнародованы ни в федеральных, ни в местных источниках, на Востоке потом подсчитали, что они потеряли в этой резне три тысячи убитыми.

Вполне может быть, что некоторые из этих людей думали, что они только выражают свои собственные чувства — на что они имели полное право. Но бойня, которой сопровождалось это выражение чувств, степень ее организованности и легкость, с которой все было осуществлено, должны были бы послужить предостережением о глубоко упрятанной главной опасности, которая являла собой знамение будущего. И снова предупреждение прошло незамеченным.