Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

Содержание документа Кастеллано знал почти наизусть. По первому пункту они неоднократно беседовали с его новым начальником, генералом Витторио Амброзио, сменившим в феврале 1943 года генерала Каваллеро. Он предусматривал арест Муссолини во время маневров на артиллерийском полигоне Неттуно, отстоявшем почти на сто километров от Рима.

Во втором пункте рассматривался менее осуществимый план захвата дуче непосредственно во дворце Венеция. Оба генерала были намерены избежать гражданской войны. Кастеллано, ежедневно докладывавший Муссолини военные сводки, знал, что дворец хорошо охраняется преданными диктатору фашистами.

Третий пункт представлялся им более реальным — арест с последующим заточением дуче в тюрьму в момент, когда он будет покидать дворец Квиринале после аудиенции у короля, на которые он приезжал два раза в неделю.

— Этим самым, — сказал Кастеллано своему гостю, отложившему в сторону прочитанный документ, — я целиком вверяю себя вам.

— Ваш секрет останется со мной, — ответил Чиано, недавно назначенный послом в Ватикан, пожимая плечами и проводя рукой по своим напомаженным волосам.

И намекнул, что некоторые из фашистских вожаков тоже пытаются нащупать пути к подобному же решению.

Кастеллано представил себе, о ком шла речь. 5 февраля 1943 года Муссолини объявил о «смене караула» и создании такого кабинета министров, на заседаниях которого он мог бы высказывать свое недовольство, не признавая, что большинство ошибок были его собственными. Среди тех, кто был заменен, хотя и продолжал занимать свое место в большом фашистском совете, были такие выдающиеся личности, как министр юстиции Дино Гранди, министр образования Джузеппе Боттаи и министр иностранных дел Чиано. Муссолини не хотел даже, чтобы тот попал к его святейшеству. Чиано же записал в своем дневнике: «Эта позиция может предоставить большие возможности». Поэтому-то Кастеллано и позвонил графу в первую очередь.

В это мартовское утро Кастеллано раскрыл перед Чиано свои карты. У него и генерала Амброзио была одна цель: порвать соглашение с немцами об «оси» и начать сепаратные переговоры о мире с союзниками.

Кастеллано не был даже удивлен тем, что Чиано холодно воспринял заговор против своего тестя. Мирные планы генерала позволили ему завязать контакты со многими представителями дворца Чиги, среди которых были такие крупные дипломаты, как граф Леонардо Витетти и граф Луча Пиетромарчи. Чиано, будучи еще министром иностранных дел, открыто высказывался о необходимости выхода из войны. Опрометчиво он даже сказал как-то министру культуры, человеку дуче, Гаэтано Полверелли:

— Главным препятствием является Муссолини — если он согласится на выход из войны, мы смогли бы установить соответствующие контакты с Черчиллем и Рузвельтом.

Некоторым другим он говорил:

— В один прекрасный день мы наберемся мужества и скажем Муссолини то слово, которое со времен Маттеотти никто не осмеливался произносить, — «довольно»!

Даже в гольф-клубе «Аквазанта» он отзывался о Муссолини как о «придурковатом человеке». Вместе с Эддой он посетил свой родной Легхорн, когда союзники ночью в первый раз бомбили город. При первых звуках сирены по лицу его скользнула горькая усмешка.

— Вечный путаник, твой отец, не хочет понять, что мы проиграем эту войну, — зло бросил он и шагнул к воронке от бомбы.

Не будучи сам фашистом, генерал Кастеллано понимал, что непомерные амбиции Чиано играли на руку Муссолини. Но теперь он намеревался найти отправную точку, которая привела бы к миру. И у кого были для этого лучшие возможности, как не у нового посла Ватикана, ибо ключи к нужным каналам были в руках Папы Пия XII.

Только в одном аспекте, как открыто сказал Кастеллано Чиано, взгляды его и начальника расходились. Корректный Амброзио настаивал на том, чтобы Муссолини сам отошел от Германии, Кастеллано же считал, что у дуче на это не хватит мужества. Амброзио даже попытался оскорбить Муссолини, чтобы заставить его действовать, сказав ему однажды:

— Вы одиноки, за вами уже давно нет даже ни одного фашиста.

Но Муссолини не сделал ничего, чтобы установить контакт с Гитлером и вывести Италию из войны.

Во время своих еженедельных визитов в Квиринале Амброзио пытался подтолкнуть короля к вмешательству, но тот, хотя и слушал внимательно, ничего не говорил. Только встречи с герцогом Акваронским Пьетро, бывшим кавалерийским офицером, служившим у короля в качестве инспектора, вселяли в него хоть какую-то надежду. Король, понимая правильность их предложений, все же стремился «найти конституционное решение».

План ареста Муссолини герцог считал преждевременным и непродуманным.

С мнением герцога Чиано не согласился и с энтузиазмом сказал Кастеллано:

— Считаю это отличной идеей. Необходимо только ввести войска в Рим, чтобы предотвратить вооруженное сопротивление фашистов. Муссолини надо арестовать!

Сидя в своем кабинете во дворце Ведекинд, напротив колонны Марка Аврелия, Карло Скорца медленно покачал головой. Изучая доклады с мест, вновь избранный секретарь фашистской партии видел, что народ недоволен положением дел в стране.

За три года войны сменились три секретаря партии. В субботу 17 апреля 1943 года сорокашестилетний Карло Скорца стал четвертым. Назначая его на этот пост, Муссолини надеялся прекратить процесс гниения и распада.

И Скорца был готов идти сквозь огонь и воду. Тасканский фашист, возглавлявший в свое время одно из подразделений, шедших маршем на Рим, он как-то постригся под дуче. Свою новую работу голубоглазый блондин начал с того, что выгнал четверых крупных партийных деятелей и двадцать провинциальных секретарей партии.

— Если мы должны умереть, — заявил он на партийной конференции, — то давайте поклянемся, что умрем с достоинством и блеском. Однако доклады, лежавшие перед ним на столе, говорили, что все потеряно.

Шесть недель тому назад широкая волна забастовок, организованных по инициативе коммунистов, прокатилась по всей Северной Италии. Доведенные до отчаяния многомесячными ночными бомбардировками союзников, постоянным ростом цен и замороженной зарплатой, рабочие таких важнейших военных заводов, как «Капрони», «Фиат» и «Вестингзауз», прекратили работу. В Милане на шинном заводе «Пирелли» солдаты, посланные туда в качестве штрейкбрехеров, побросали оружие и стали брататься с рабочими. Хуже всего, один из главных мировых посредником, Туллио Чианетти, член фашистского большого совета, был забросан камнями и изгнан как собака с завода.

3 апреля, после целого месяца хаоса, Муссолини пошел на попятную, пообещав значительное повышение зарплаты и выдачу премий. Для такого реалиста, как Скорца, исход был очевиден.