Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

— Чтобы освободиться от фашизма, нам надо проиграть войну.

Из Тобрука доложили, что эскадрилья бомбардировщиков, запросившая запасные части к самолетам, получила вместо них с базы 75 килограммов старых газет.

— Когда я пытаюсь найти виновных, — пожаловался Муссолини одной знакомой женщине, — то натыкаюсь на глухую и непреодолимую стену.

А давнему коллеге он признался, что стал считать итальянцев распущенными и необузданными.

— Каждый старается извлечь из всего пользу для себя лично, — добавил он. — Нет даже никакого смысла выплачивать достаточно высокое жалованье, чтобы остановить взяточничество и получение незаконных доходов.

Один из фашистских деятелей, Джиованни Балелла, вспоминал об одном из заседаний в июне 1943 года. Несколько десятков делегатов молча слушали объяснения министра сельского хозяйства Карло Пареши о снижении урожайности. Внезапно Муссолини поднял руку, привлекая к себе внимание, и спросил почти шепотом:

— Знаете ли вы, что сейчас делают птицы?

Когда присутствовавшие недоуменно пожали плечами, дуче продолжил:

— Несколько дней тому назад я был в сельской местности и видел, как птицы садятся на полные колосья, которые под их тяжестью прогибаются. А когда их становится не видно со стороны, они начинают клевать зерно. — Затем с маниакальной жестокостью приказал: — Уничтожайте птиц, уничтожайте их всех!

Через несколько минут в странном молчании заседание закончилось. Пока люди не отошли на безопасное расстояние, никто не проронил ни слова.

— Да ведь он сошел с ума, — обобщил их чувства президент конфедерации промышленников Балелла.

До слуха участников необычной конференции из сада виллы донесся громкий крик павлина. Крик этот походил на голос самого хозяина, Адольфа Гитлера, то поднимаясь высоко, то падая. Дино Алфиери, итальянский посол в Берлине, с десятью другими приглашенными сидели уже целый час, подобно пленным, в вилле Гаггия, постройки семнадцатого века, в тридцати километрах от городка Венето, слушая разглагольствования фюрера о том, как теперь будет вестись Вторая мировая война. Обращаясь к Бенито Муссолини, он вещал: — Если мы сможем обеспечить контроль над всеми регионами, располагающими сырьем, необходимым для ведения военных действий, война может вестись неограниченно долго. Нужна лишь сила воли. А поскольку мы хотим уберечь свои народы от погибели, то не должны бояться никаких тяжелых испытаний.

Джузеппе Бастиани, заместитель министра иностранных дел, думал о том, слышал ли Муссолини хоть слово из всего того, что говорил Гитлер. В 8.30 утра, когда он прибыл на личном самолете в аэропорт Тревизо, дуче выглядел очень больным. Солнцезащитные его очки выглядели как очки слепого на бледном лице. Тем не менее на аэродроме в Риччионе он взорвался, когда фанфарист взял не ту ноту, а по дороге туда высовывался из окна машины, чтобы отчитать нескольких прохожих, не отдавших римского салюта.

Теперь же он сидел в глубоком кожаном кресле, положив свою левую руку на область своей кишечной язвы, без выражения каких-либо эмоций на лице.

К неудовольствию Муссолини Гитлер лично предложил провести это совещание 19 июля в Альпах, сказав об этом всего за двадцать четыре часа. Хотя ему не сообщили ни о причине встречи, ни о повестке дня совещания, дуче тем не менее согласился, выехав тут же из Рима в Риччионе, чтобы ни Бастиани, ни генерал Амброзио не успели согласовать с ним вопросы общей политики на период его отсутствия.

Члены итальянской делегации не спускали глаз с лица Муссолини. Все знали, что кризис настал. За девять дней до этого, в час ночи 10 июля, в военном бюллетене номер 1141 сообщалось самое худшее: войска союзников численностью 160 000 человек высадились на Сицилии. Перед дуче открывались только две возможности: либо просить у Гитлера оружие, танки и самолеты, чтобы сбросить в море вторгшихся союзников, либо объявить официально, что Италия более не в состоянии продолжать войну.

Генерал Амброзио нанес первый удар. Находясь с фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем в поезде по пути из аэропорта Тревизо в Фелтре, он утром задал тому прямой вопрос:

— Что планирует Германия для отражения высадки союзников? Сколько танков, горючего, самолетов она может для этого выделить?

Но Кейтель дал уклончивый ответ, считая, что в ближайшие два месяца вряд ли можно рассчитывать на сильные подкрепления, добавив:

— Оба лидера будут сегодня обсуждать и эти проблемы.

Однако он на самом деле знал, что прошлой ночью в Берхтесгадене Гитлер пришел к выводу о необходимости взять в руки немецкого командования решение всех вопросов на Средиземноморском фронте при полном контроле над итальянской армией и авиацией.

— Всю власть в руки дуче — вот лозунг сегодняшнего дня, — приветствовал Кейтель генерала Ринтелена, когда военный атташе встретил его утром.

Ринтелен ответил с удивлением:

— Но он и так обладает всей полнотой власти, хотя уже давно не в состоянии держать в своих руках поводья.

Только сейчас военный атташе осознал, что Гитлер настоял на срочной встрече с дуче, чтобы попытаться сохранить его лицо, заявив о его авторитете и весе, беря в то же время под свой контроль итальянскую армию.

Но это не ввело в заблуждение итальянцев. Дино Алфиери с неудовольствием наблюдал за тем, как немецкие генералы «кивали подобно марионеткам», выслушивая разглагольствования Гитлера:

— Только буржуазно настроенные люди в Германии полагают, что пришло время кончать войну и переложить решение вопроса о победе на Востоке на будущие поколения. Они здорово ошибаются! Германия в ближайшие триста лет не захочет иметь другого лидера, кроме меня.

«Почему Муссолини ничего не говорит? — подумал Джузеппе Бастиани в отчаянии. — Ведь как раз сейчас у него есть шанс разъяснить немцам, что Италия уже давно не располагает ресурсами для ведения войны. Разве он не понимает, что это его последний шанс?»

Внезапно Гитлер сменил тему разговора, предложив итальянцам заняться производством танков:

— Поскольку война не прекращена, Германия будет вынуждена продолжать массовый выпуск танков типов 1, II и III. Однако наши эксперты считают, что эти танки в нынешних условиях абсолютно непригодны…

Раздраженно Гитлер прервал свою речь, так как в этот момент в комнату с листом бумаги в руке поспешно вошел личный секретарь Муссолини — Николо де Цезаре. Он подошел к дуче и стал что-то шептать ему на ухо. Пальцы фюрера нервно выбивали дробь неудовольствия.

И тут Муссолини впервые за все утро заговорил. Голос его дрожал от возбуждения (говорил он на ломаном немецком языке).

— Фюрер… господа… в этот момент противник подвергает сильнейшей бомбардировке Рим…