Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

В полдень на квартиру Гранди позвонил начальник секретариата дуче и передал, что Муссолини хочет видеть его немедленно, но не сказал, по какому вопросу. Гранди тут же позвонил герцогу Акваронскому и посоветовался: надо ли ему слушаться Муссолини?

— Король считает, что вам не следует идти к Муссолини, — ответил герцог.

Надев спортивную рубашку, Гранди задумался: «Какую игру начнет король теперь, когда следовало ожидать реакции Германии?»

На вилле Волконского, где размещалось германское посольство, ни о каком нарушении праздности не было и речи. Дежурный, двадцатидевятилетний генерал Герхард Гумперт, обливаясь потом во флигеле основного здания, думал не столько о Муссолини, сколько о пляже в Остии. Гумперт, как и другие официальные лица посольства, знал о заседании большого совета, но для него это было вопросом внутренней политики Италии, не влияющим на ход войны. Такого же мнения придерживался и сам посол Ханс Георг фон Маккензен.

Фон Маккензена не удивляло и то, что маршал Бадолио несколько раз за это утро пытался сконтактироваться с ним. Занимаясь дипломатической почтой и телеграммами, он приказал ни с кем его не соединять.

В 2.30 пополудни Маккензен вызвал к себе Гумперта и распорядился срочно послать телекс Риббентропу, находившемуся в замке Фушль. Когда Гумперт стал знакомиться с текстом, он едва не присвистнул от удивления. Посол, настоящий пруссак девятнадцатого века, не принял во внимание предупреждения своего политатташе Херберта Капплера и на запрос Риббентропа о ситуации в Италии ответил:

— Позиция дуче, как никогда, крепка.

В 4.45 пополудни Бенито Муссолини почувствовал себя вновь в безопасности. Приближенные отметили, что он быстро восстановил свои душевные и физические силы, как в былые времена. Он даже отправил назад своего лечащего врача доктора Арнальдо Поцци, когда тот навестил его на вилле Торлония в десять часов утра. Дуче еще лежал в кровати.

— Пусть сегодня так и будет, — сказал он Поцци, отказавшись даже от обычного укола содиумом бенцоата. — Я почти не спал и слишком возбужден.

Появившись затем во дворце Венеция, он почувствовал некую уверенность. Для него было важно услышать, что король вновь подтвердил свое к нему доверие. В 12.15 секретарь Муссолини Николо де Цезаре позвонил королю, испрашивая аудиенцию на тот же день.

И вот, откинувшись на мягкое сиденье черной «астурии», Муссолини мчался по пустынным улицам города в сторону виллы Ада.

На руинах Сан-Лоренцо еще до этой поездки он заверил генерала Галбиати:

— Король чувствует себя уверенно за моей спиной.

К изумлению Галбиати дуче отказался санкционировать проведение арестов диссидентов большого совета. Стоя на позициях конституции, он считал необходимым согласовать с королем увольнение министров и их заместителей. К тому же Гранди и Чиано, будучи награжденными, как и он сам, «Ожерельем Благовещения», могли обращаться к королю как к «кузену».

Более того, один из проголосовавших за предложения Гранди — министр корпораций Туллио Джианетти — утром прибежал во дворец Венеция, чтобы отказаться от своего голоса, поскольку-де посчитал, что «было бы неправильным ослабить политический престиж Муссолини перед угрозой надвигающегося поражения». Дуче был убежден, что и другие последуют его примеру. С высокомерием он сказал Галбиати:

— Эти слабонервные не понимают, что, если бы с ними не было человека, их возвысившего, они оказались бы в сточной канаве вместе с чернью.

А заместителю министра внутренних дел Умберто Альбини, также поддержавшему Гранди, он изложил свое мнение еще более жестко:

— Ваш голос, да и голоса ваших друзей не имеют никакого значения. Большой совет был созван лишь для того, чтобы выслушать мнение делегатов. Я еще раз просмотрел законы, и король подтвердит, что я имею право проигнорировать результаты голосования.

Де Цезаре вез в своем портфеле предложения дуче о военной реформе. При этом предусматривалась замена семи действующих военачальников. Только жаркие дискуссии прошлой ночью удержали его от объявления новых назначений. Более того, он продумал план прекращения войны. Утром он попросил японского посла барона Хидаку срочно связаться с президентом Хидеки Тойо, который должен был оказать давление на Гитлера, чтобы тот прекратил войну с Россией и начал мирные переговоры.

На размышления и планирование ушли многие часы. В 3.30 пополудни он поспешил на виллу Торлония, чтобы скушать чашку бульона. К его удивлению, Рашель не одобрила его намерение отправиться к королю на аудиенцию.

— Тебе нечего у него делать. Король есть король: если ему будет нужно, он выбросит тебя за борт.

— Король, — сухо возразил Муссолини, — мой лучший друг, может быть, даже единственный друг в настоящее время.

Чтобы ее успокоить, он пообещал арестовать всех «предателей» из числа членов большого совета, если король даст ему на это полномочия.

К его удивлению, из дворца раза три звонили, чтобы он прибыл на аудиенцию не в военной форме, а в штатском платье. Он только пожал плечами. Со времени марша на Рим он был у короля не менее двух тысяч раз, и всегда во фраке. Но распоряжение короля следовало выполнить.

В 4.55, когда его автомобиль въехал на аллею виллы Ада, Муссолини был одет в голубой костюм неярких тонов, на голове — котелок и в левой руке — серые перчатки. Снижая скорость, шофер Боратто дал обычный сигнал привратнику — два коротких гудка.

Сопровождавшие дуче две автомашины с личной охраной нажали на тормоза. Следуя этикету, они припаркуются за воротами.

Примерно в полукилометре от виллы, с северной ее стороны, скрытый от посторонних взглядов за густыми деревьями капитан карабинеров Паоло Вигнери, услышав сигнал автомашины дуче, насторожился. Этот сигнал он ждал уже более часа. Отряд из пятидесяти карабинеров держался наготове. Когда они выезжали из казармы Пастренго, все думали, что будут ловить англо-американских парашютистов. Когда же они оказались на территории виллы Ада и к ним присоединились три одетых в гражданскую одежду агента, прибывшие на автомашине Красного Креста, карабинеры поняли свою задачу.

Всего десять минут тому назад Вигнери разъяснил им характер предстоявших действий, поскольку и сам до того точно не знал, что им надлежало делать. В первой половине дня его вместе с капитаном Рафаэлле Авверсой вызвали к вновь назначенному главнокомандующему карабинеров генералу Анджело Чернее. Тот сам только в 12.25 пополудни получил распоряжение генерала Амброзио и герцога Акваронского и вот в 14.00 поставил удивленному Вигнери задачу:

— В соответствии с приказом его величества короля Виктора-Эммануила III вы должны через некоторое время арестовать Муссолини на вилле Ада.