Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Геваро

Обескураженные, мы побрели обратно. Разведав окрестность, обнаружили по обе стороны склона следы проходивших вниз людей. Возвращение длилось долго.

К ночи мы дошли до пустой хижины. Это была ферма Мар-Верде. Там остановились на отдых. Быстро зарезали поросенка, сварили его с юкой. [26] Юка — вид корнеплода. Один из бойцов нашел в хижине гитару. Кто-то запел песню.

Может быть, потому, что песня была сентиментальной, или потому, что стояла ночь и мы все до смерти устали, но произошло вот что. Феликс, евший сидя на земле, вдруг бросил кость. Ее ухватила и стала грызть крутившаяся подле него кроткая хозяйская собачка. Феликс погладил ее по голове. Собака удивленно посмотрела на него, а он на меня. Мы оба почувствовали себя виноватыми. Все умолкли. Незаметно всех нас охватило волнение. На нас смотрел кроткими глазами другой собаки, глазами, в которых можно было прочитать упрек, убитый щенок».

Американские пропагандисты пытались представить Че бесчувственным, жестоким, слепым фанатиком, жаждавшим нрови своих противников и безразлично относившимся к гибели своих друзей. Говоря так, они меряют на свой аршин и на аршин своих союзников — будь то батистовская Куба, или любое другое место на земле, не исключая самих Соединенных Штатов, где разбойничают «борцы» с антикоммунизмом. Че был бойцом гуманным и благородным. Он оказывал медицинскую помощь в первую очередь раненым пленным, строго следил, чтобы их не обижали. Пленных, как правило, повстанцы отпускали на свободу.

Че глубоко переживал гибель своих товарищей. Но боец есть боец. Он должен храбро встретить свою собственную смерть и остаться стойким и непоколебимым перед смертью, сразившей его друга и товарища. Ответ на эту смерть — месть противнику в бою. Командир в этом отношении должен всегда служить примером.

Но бывали смерти, которые колебали и его железную волю. «Когда Че сообщили, что Сиро Редондо убит, — вспоминает гуахиро Хавьер Милнан Фонсека, — произошло нечто ужасное. Я не думал, что Че способен плакать, но в тот день он не смог сдержаться, боль превозмогла его. Я видел, как, прислонившись к скале и закрыв лицо руками, он горько рыдал».

В начале июня 1957 года Фидель Кастро разделил повстанческие отряды на две колонны. Командование первой колонной имени Хосе Марти Фидель оставил за собой, а командиром второй (или четвертой, как в целях конспирации она именовалась) был назначен Че, который, по общему признанию, уже проявил блестящие военные способности.

Колонна Че состояла из 75 бойцов, разбитых на три взвода, ими командовали уже знакомый нам «нарушитель дисциплины» Лало Сардиньяс, Сиро Редондо (после гибели Редондо имя его будет присвоено колонне) и Рамиро Вальдес. После победы революции Рамиро Вальдес стал министром внутренних дел, а ныне является членом Политбюро ЦК Коммунистической партии Кубы.

Некоторое время спустя, когда командиры повстанцев подписывали письмо Франку Паису, где благодарили его за помощь и поддержку, Фидель Кастро сказал Че: «Подпишись майором». Так капитану Че было присвоено высшее в Повстанческой армии звание. «Доза тщеславия, которая имеется у всех нас, — вспоминал об этом событии Че, — сделала меня в тот день самым счастливым человеком в мире». Селия Санчес, заведовавшая походной канцелярией генштаба повстанцев, по этому поводу подарила Че наручные часы и маленькую пятиконечную звездочку, которую он нацепил на свой черный берет.

Успехи повстанцев в боях с карателями заставили представителей антибатистовской буржуазной оппозиции установить прямой контакт с Фиделем Кастро. В июле Фелипе Пасос и Рауль Чибас, «примадонны» буржуазной политики, как их называл Че, прибыли на Сьерра-Маэстру. Пасос был при президенте Прио Сокаррасе директором Национального государственного банка, а Рауль Чибас — лидером партии «ортодоксов». Фидель подписал с ними манифест об образовании Революционного гражданского фронта. Манифест требовал ухода в отставку Батисты, назначения временного президента (Пасос претендовал на этот пост), проведения всеобщих выборов и осуществления аграрной реформы, которая предусматривала раздел пустующих земель.

Комментируя это соглашение, Че писал впоследствии: «Мы знали, что это программа-минимум, ограничивающая наши усилия, но мы также знали, что нам трудно навязать нашу волю со Сьерра-Маэстры. Вот почему мы должны были в течение длительного времени опираться на многих „друзей“, которые стремились использовать нашу военную силу и большое доверие народа к Фиделю Кастро в целях своих бессовестных интриг и главным образом для обеспечения господства империализма на Кубе, — через компрадорскую буржуазию, тесно связанную с северными владыками».

Между тем полиция и войска Батисты, терпевшие поражение за поражением в горах Сьерра-Маэстры, усиливали террор в городах и селениях страны. 30 июля 1957 года полиция убила на одной из улиц Сантьяго Франка Паиса, погиб от полицейской пули и его брат Хосуэ. Вспыхнувшая в связи с этими преступлениями забастовка протеста, в которой участвовало почти все население города Сантьяго, была жестоко подавлена властями.

5 сентября 1957 года в городе Сьенфуэгосе восстали моряки военно-морской базы. Ими руководили оппозиционно настроенные офицеры, пытавшиеся свержением Батисты предотвратить углубление и расширение подлинно народного движения. Но и это восстание закончилось поражением. Преданные диктатору войска подавили восставших, а пленных расстреляли. В Сьенфуэгосе во время и после восстания погибло свыше 600 человек — противников тирана.

Беспощадно расправлялись каратели Батисты с коммунистами — членами Народно-социалистической партии, неустанно боровшимися за единство действии всех трудящихся, всех прогрессивных сил в борьбе с тиранией и оказывавшими всемерную поддержку повстанческому движению Фиделя Кастро. «Работа, которую вели члены нашей партии и Союза социалистической молодежи в нелегальных условиях, — говорил в 1959 году генеральный секретарь Народно-социалистической партии Блас Рока, — требовала принципиальности, мужества и стойкости, так как все, кто был арестован, подвергались пыткам, издевательствам, а многие из них были зверски убиты».

Террористические акты, пишет мексиканский публицист Марио Хиль, автор книги о Кубе тех лет, невиданные по своей жестокости пытки, убийства невинных в качестве ответных мер против революционных действий — все это превратило остров в сплошное поле сражения. С одной стороны выступала диктатура, вооруженная мощным современным оружием, которое поставляли Соединенные Штаты, с другой — народ, неорганизованный, но единый в своей ненависти к диктатуре. Не сумев сломить этот народ террором, Батиста прибег к самому подлому из всех средств: он назначил награду за голову Фиделя Кастро. Вся провинция Ориенте была наводнена объявлениями следующего содержания: