Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Геваро

Кантильо предательски нарушил это соглашение. Он и не думал арестовывать Батисту, с согласия которого встречался с Фиделем. Батиста лихорадочно пытался выиграть время в надежде, что ему удастся добиться вооруженного вмешательства США и таким образом предотвратить победу повстанцев. С этой целью Батиста надеялся уговорить диктатора Доминиканской Республики Трухильо бомбить кубинские города и высадить десант на Кубу, что дало бы повод Вашингтону вмешаться в кубинские дела. Но из этих махинаций ничего не вышло, они были расстроены победами повстанцев и в первую очередь успехами восьмой колонны Че в провинции Лас-Вильяс.

31 декабря начальник генштаба генерал Табернилья доложил Батисте, что армия полностью потеряла свою боеспособность и что никакой надежды приостановить продвижение повстанцев на Гавану нет. Такое же мнение высказал диктатору и Кантильо. Батиста понял, что это конец, и отдал приказ складывать чемоданы. Валюту он давно переслал в швейцарские банки. В чемоданы же пошла всякая «мелочь», в том числе такие милые сердцу диктатора реликвии, как телефонный аппарат из чистого золота и серебряный ночной горшок — подарки признательных американских бизнесменов. Вместе с диктатором решили бежать и палачи кубинского народа поменьше рангом — генералы, начальники секретных служб, министры — всего 124 человека. На роль преемника Батиста избрал Кантильо, который был назначен начальником генерального штаба. Кантильо сопровождал своего благодетеля до трапа самолета. «Не забудь мои инструкции!» — грозно напомнил на прощанье Батиста Кантильо, прежде чем сесть в самолет. Но инструкции бежавшего тирана одолеть повстанцев обманом остались невыполненными, как и прежние — разгромить повстанцев на поле сражений. Если Батиста держался у власти семь лет, то его преемник не удержался и двадцати четырех часов.

Фидель Кастро, узнав о событиях в столице, немедленно выступил с заявлением, в котором осудил переворот Кантильо и разоблачил его как сообщника и прихлебателя Батисты. Фидель призвал трудящихся объявить всеобщую национальную забастовку и не прекращать ее до тех пор, пока власть полностью не перейдет к повстанцам. Одновременно революционный лидер призвал повстанческие силы к решительному наступлению на очаги сопротивления батистовцев и к освобождению Сантьяго, Камагуэя и других городов. «Революция — да! Военный переворот — нет!» — таким лозунгом закончил Фидель Кастро свое завершавшее период партизанской войпьг выступление.

А тем временем Нуньес Хименес ответил батистовскому ставленнику Кантильо:

— Отменить капитуляцию невозможно. Кроме того, ваше заявление о том, что ванта хунта, к которой народ не имеет никакого отношения, якобы располагает поддержкой майора Фиделя Кастро, — ложь. Именно Фидель Кастро вчера в беседе по радио с майором Геварой решительно осудил военный переворот, который явился бы спасением для Батисты и его сообщников.

Кантильо стал осыпать Нуньеса Хименеса бранью. Беседа парламентера с новоиспеченным диктатором кончилась тем, что Нуньес Хименес послал своего собеседника к чертовой матери и выключил передатчик.

Офицеры, свидетели этой беседы, были ошеломлены как сообщением о бегстве Батисты, так и тоном, которым Нуньес Хименес говорил с некогда могущественным сатрапом диктатора. И все же, опасаясь за свои головы, они еще не решались сложить оружие и признать себя побежденными. Они попросили, чтобы их представитель майор Фернандес продолжил переговоры с Че.

Парламентеры вернулись вместе с Фернандесом на КП, где находился Че. Фернандес повторил просьбу о перемирии. Че ответил категорическим отказом.

— Огонь будет возобновлен в 12.30, — заявил Фернандесу Че. — И тогда будем стрелять всерьез. Не затягивайте войну. Если по вашей вине произойдет американская интервенция, все вы будете виновны в национальном предательстве и закончите свои дни на виселице.

Че подтвердил, что в случае немедленной капитуляции будет разрешено офицерам и солдатам, проживающим в Санта-Кларе, разойтись по домам. Виновные в пытках и других преступлениях будут привлечены к судебной ответственности. Остальные при желании смогут направиться через Кайбариен в места по своему выбору.

С этими условиями Фернандес, сопровождаемый теми же парламентерами, направился обратно в казармы. По дороге жители Санта-Клары выкрикивали приветствия в честь Повстанческой армии, Фиделя, Че, требовали наказания Батисты и его сообщников.

— Все потеряно! Мы сдаемся, — сказал полковник Урнандес, когда Фернандес сообщил ему о разговоре с Че.

Вслед за казармой «Леонсио Видаль» пали и остальные пункты сопротивления батистовцев. К двум часам дня 1 января 1959 года Санта-Клара полностью перешла в руки повстанцев.

Че сообщил об одержанной победе по радиотелефону Фиделю, готовившемуся к решительному наступлению на Сантьяго. Фидель приказал Че, а также Сьенфуэгосу, не теряя времени, форсированным маршем спешить в Гавану, сместить Кантильо и занять основные стратегические пункты в городе.

Тем временем, напуганный волной протестов, Кантильо «сам себя» сместил, передав власть полковнику Району Баркину, руководившему заговором против Батисты в апреле 1955 года и с тех пор сидевшему в тюрьме на острове Пинос. Теперь освобожденный из заключения но требованию американского посла, этот бывший военный атташе в Вашингтоне оказался весьма приемлемой фигурой для янки. Баркин охотно согласился на роль наследника Батисты. Он телеграфировал Фиделю Кастро, предлагая совместно сформировать правительство. Но не пройдет и суток, как Баркина постигнет участь того же Кантильо и он тоже будет выброшен па свалку истории.

2 января 1959 года жители Санта-Клары читали расклеенное на стенах домов обращение Че «К гражданам провинции Лас-Вильяс»:

«Покидая город и провинцию для исполнения новых обязанностей, возлагаемых на меня Верховным командованием Повстанческой армии, я выражаю глубокую благодарность населению города и всей провинции, которое внесло большой вклад в дело революции и на чьей земле произошли многие из важнейших заключительных боев против тирании. Я выражаю пожелание, чтобы вы оказали самую широкую поддержку товарищу капитану Каликсто Моралесу — представителю Повстанческой армии в Лас-Вильяс, в его действиях по быстрейшей нормализации жизни этой многострадальной провинции.

Пусть население провинции Лас-Вильяс знает, что наша повстанческая колонна, значительно выросшая за счет вступления в ее ряды сынов этой земли, уходит отсюда с чувством глубокой любви и признательности. Я призываю вас сохранить в своих сердцах этот революционный дух, чтобы и в осуществлении грандиозных задач восстановления население провинции Лас-Вильяс было авангардом и опорой революции».