Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Геваро

Подразделение „рейнджеров“» капитана Гари Прадо.

Американские агенты в Итере в день убийства Че.

Страница из «Боливийского дневника».

Прощальное письмо детям.

Его руки остались на Кубе.

Его последняя винтовка.

Памятник Че в Сантьяго, Чили.

Эрнесто Че Гевара. Рисунок советского художника В. Иванова. Гавана, 1961 год.

И не только его соратники прониклись к нему беспредельным уважением. Крестьяне и жители селений, через которые проходил отряд, взирали на его командира — этого бородатого, в лохмотьях, белолицего чужеземца, ласкавшего их детей и лечившего им зубы, Фернандо-Зубодера, как его называли крестьяне, — точно на пророка. Однако его все еще отделяла какая-то невидимая степа от этих боливийских индейцев, за счастье которых он и его соратники пришли сюда сражаться, победить или умереть.

«Крестьяне, — пишет Че в июньском резюме, — по-прежнему не присоединяются к нам. Создается порочный круг: чтобы набрать новых людей, нам нужно постоянно действовать в более населенном районе, а для этого нам нужно больше людей…

Армия с военной точки зрения действует малоэффективно, однако она ведет работу среди крестьян, которую мы не можем недооценивать, так как при помощи страха или лжи относительно наших целей она вербует среди местных жителей доносчиков».

«За жителями нужно охотиться, чтобы поговорить с ними, они точно зверьки», — записывает Че 19 июня. II все-таки среди крестьян время от времени попадаются и такие, которые готовы сотрудничать с партизанами. Например, Паулино, молодой крестьянин, больной туберкулезом, которого Че встретил в одном из селений 20 июля и который помог разоблачить полицейских шпиков, выдававших себя за торговцев свиньями. «Это был наш первый рекрут», — пишет о нем Инти. Он мог бы добавить, что и последний. Че поручил Паулино добраться до Кочабамбы, встретиться с женой Инти и передать ей послание в «Манилу», ибо к тому времени передатчик перестал работать. Теперь рация могла только принимать сообщения «Манилы». Через Паулино Че послал и четыре сводки о боевых действиях отряда. Паулино пытался выполнить поручение, но ему так и не удалось добраться до Кочабамбы. Но пути его арестовали, захватив послания Че…

26 июля в перестрелке с солдатами был ранен Помбо и убит кубинец Тума. Че относился к Туме, скромному, отважному бойцу, как к сыну и сильно переживал его гибель. Противник понес тоже потери: четыре человека убитыми и три ранеными. Но его потери были легко восполнимы, в то время как каждая потеря партизан, как отмечает в дневнике Че, была равносильна серьезному поражению, хотя армия об этом не знала.

Че внимательно следил за передачами правительственного радио, которое, ссылаясь на показания Дебрэ, утверждало, что среди партизан находятся опытные вьетнамские командиры, громившие в свое время «лучшие американские полки». Создается впечатление, отмечает в дневнике Че, что Дебрэ болтал лишнее.

30 июля «Манила» сообщила Че, что в Перу пока нет надежды на развитие партизанского движения, хотя там и создана партизанская организация. Че регистрирует эти сведения в дневнике без комментариев.

В июле положение отряда не только не улучшилось, но ухудшилось. Правда, стычки с войсками все еще заканчивались в пользу повстанцев. Однако и потери партизан были чувствительны. Они потеряли двух человек убитыми — кубинца Рикардо, воевавшего на Сьерра-Маэстре и в Конго, о чем упоминает Че в дневнике, и боливийца Рауля; двое партизан были ранены и не в состоянии самостоятельно передвигаться. А Че — с непрекращающимся приступом астмы и уже без необходимых для ее лечения лекарств. К тому же в одной из стычек партизаны потеряли 11 рюкзаков с медикаментами, биноклями и, что самое главное, магнитофоном, на который записывались шифровки из «Манилы». Теперь даже односторонняя связь с Гаваной практически прервалась. Единственным источником информации оставались обычные передачи радионовостей, но они были сбивчивы и противоречивы. Боливийское радио уделяло большое внимание предстоящему процессу над Дебрэ и Бустосом. Че весьма критически оценивал их поведение после ареста. 10 июля он записывает в дневнике, что «Дебрэ и Пеладо сделали нехорошие заявления, прежде всего они сообщили о континентальных планах геррильи, чего им не следовало делать».

В резюме за июль Че писал:

«Продолжают действовать те же отрицательные моменты, что и в прошлом месяце. Невозможность установления контактов с Хоакином и с нашими друзьями, а также потери в личном составе…

Наиболее важные особенности месяца таковы:

1. Продолжающееся полное отсутствие контактов. 2. Крестьяне по-прежнему не вступают в отряд, хотя имеются некоторые ободряющие признаки, наши старые знакомые среди крестьян принимали нас хорошо. 3. Легенда о партизанах распространяется по континенту… 4. Попытка установить контакт через Паулино потерпела неудачу. 5. Моральный дух и боевой опыт партизан растет от боя к бою. Слабо выглядят Камба и Чапако. 6. Армия ведет свои действия неудачно, но некоторые ее подразделения стали более боевыми. 7. В правительстве (Боливии. — Авт.) углубляется политический кризис, но Соединенные Штаты предоставляют ему небольшие займы, которые по боливийским масштабам весьма значительны. Это несколько умеряет недовольство.

Наиболее важные задачи: восстановить контакты, набрать новых добровольцев, достать медикаменты».

В августе положение отряда усложнилось в связи с приступами астмы, выбивавшими из строя Че. Приостановить эти приступы можно было только при помощи лекарств, а в близлежащих селениях их не было. 7 августа Че записывает в дневнике: «Сегодня исполняется девять месяцев со дня образования партизанского отряда. Из шести первых партизан двое — мертвы, двое — ранены, один — исчез, а я с астмой, от которой не знаю как избавиться».